Л.Р. Хут Память о (поздне)советском: практики академической жизни в закрытом обществе (по материалам биографического интервью Л.Л. Бельцер–Лисюткиной)
В статье исследуется память о (поздне)советском. В ее основе – материалы биографического интервью советского и российского социолога, культуролога, переводчика, активного блогера Ларисы Львовны Бельцер-Лисюткиной. Задача статьи – на основе данного и других эго–источников проанализировать практики жизни интеллектуалов в закрытом обществе и проследить, как формировалась позднесоветская субъективность в образовательных и научных институциях позднего СССР.
Ключевые слова: (поздне)советское общество, советские интеллектуалы, позднесоветская субъективность, Академия, Л.Л. Бельцер-Лисюткина, историческая память, история эмоций, гендерная история, эго-история.
Сведения об авторе: Хут Людмила Рашидовна, доктор исторических наук, независимый исследователь (Майкоп)
Контактная информация: ludmila1302@mail.ru
L.R.Khut Memory of the (Late) Soviet: Practices of Academic Life in a Closed Society (Based on Biographical Interview with L.L. Belzer-Lisyutkina)
The article examines the memory of the (Late) Soviet. It is based on the materials of a biographical interview of the Soviet and Russian sociologist, culturologist, translator, active blogger Larisa Lvovna Belzer-Lisyutkina. The purpose of the article is to analyze the life practices of intellectuals in a closed society on the basis of this and other ego sources and to trace how Late Soviet subjectivity was formed in the educational and scientific institutions of the late USSR.
Key words: (Late) Soviet society, Soviet intellectuals, Late Soviet subjectivity, Academy, L.L. Belzer-Lisyutkina, historical memory, history of emotions,gender history, ego history.
About the author: Khut Ludmila Rashidovna, Doctor of Historical Sciences, independent researcher (Maikop)
Contact information:ludmila1302@mail.ru
Изучение позднего, условно говоря, постсталинского, СССР – отмечаемый исследователями тренд отечественного историознания на протяжении последних нескольких лет. Ему, в частности, была посвящена Международная научная конференция «Полетаевские чтения–XI. Общество позднего социализма: перспективы исторического осмысления» (19-20 октября 2022 г.), организованная и проведенная в рамках совместного проекта Института гуманитарных историко-теоретических исследований (ИГИТИ) им. А.В. Полетаева, Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) и Антропошколы Тюменского госуниверситета «Поздне/Постсоветское: ценности, практики, акторы» (Программа «Зеркальные лаборатории» НИУ ВШЭ). Получив приглашение с предложением принять участие в работе секции по истории позднесоветских университетов через историю эмоций, я сделала выбор в пользу удивительной женщины, нашей современницы, советского и российского социолога, культуролога, переводчика, активного блогера Ларисы Львовны Бельцер-Лисюткиной. Если говорить об оригинальности и творческом потенциале советских интеллектуалов, их усилиях по поиску ресурсов и практиках жизни в закрытом обществе, как предложили нам организаторы Чтений, то лучшую фигуру вряд ли можно было найти.
Научные и образовательные институции, к которым была причастна Лариса Львовна в разные периоды своей жизни и которые можно обозначить понятием Академия в широком смысле, это Московский университет (МГУ), ее alma mater, на историческом факультете которого она получила высшее образование, а на философском прошла аспирантскую подготовку и защитила кандидатскую диссертацию, и два научно-исследовательских института в системе АН СССР – Институт международного рабочего движения (ИМРД), в котором она проработала немало лет, и Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН), для которого ею регулярно писались реферативные обзоры.
Данная статья написана по материалам прозвучавшего на конференции доклада. Мой замысел состоял в том, чтобы через биографию родившейся в год окончания Второй мировой войны советской девочки-отличницы из небольшого кубанского городка, девочки, которая захотела и смогла в позднесоветские времена «прожить свою жизнь среди самых лучших людей своего времени» [Интервью 2020], показать, как формировалась позднесоветская субъективность в Академии.
В основу статьи положены материалы биографического интервью [Интервью 2020], которое взял у Ларисы Львовны советский и российский социолог, доктор философских науке Б.З. Докторов, с 1994 г. живущий и работающий в США. Профессор Б.З. Докторов – ассоциированный сотрудник Социологического института РАН в Санкт-Петербурге, почётный доктор Института социологии РАН, действительный член Российской Академии социальных наук. Данное интервью – часть масштабного биографического проекта, осуществляемого Б.З. Докторовым с 2004 г., в рамках которого на настоящий момент собрано около 220 интервью. Это история российской социологии через автобиографические повествования представителей семи ее поколений, в которой нашлось место таким разным исследователям, как, например, В.С. Вахштайн, Л. М. Дробижева, И.С. Кон, Ю.А. Левада, А.В. Полетаев, А.М. Руткевич, Ж.Т. Тощенко, Т. Шанин, Г.П. Щедровицкий, Г.Б. Юдин и др. Материалы проекта выложены на сайте Института социологии РАН [Докторов 2011-2020]. По классификации Б.З. Докторова, Л.Л. Бельцер-Лисюткина отнесена к третьему поколению советских / российских социологов.
Интервью, о котором идет речь, озаглавленное словами самой героини «Человек человеку собеседник. Или нет…», растянулось на несколько лет, но оно того стоило. Это интервью по переписке, продолжавшееся с 16 декабря 2016 г. по конец февраля 2020 г., т.е. более трех лет. Собеседники, не спеша, листали страницы биографии женщины с очень интересной судьбой.
Получился объемный текст, структурно состоящий из краткой биографической справки, предисловия Б.З. Докторова, собственно ответов интервьюируемой на вопросы собеседника и приложения «Отдельные истории», в которое вошли три авторских зарисовки о разных периодах жизни и людях, на этом пути встреченных («Угловая ведьма», «Анатолий Черняев: “Как незаконная комета в кругу исчисленных светил”», «Иссык-Кульский форум и его звездные участники»).
Кроме того, я обращалась к публикациям [Лисюткина 1991] и видеоинтервью [Социолог Лариса Бельцер 2017; VioGraphie Larissa Belzer 2019; Лариса Бельцер-Лисюткина 2022] моей героини, в которых она рассказывала о других интересных эпизодах своей необычной жизни. Предметом моего заинтересованного прочтения стали также интервью других героев Б.З. Докторова, например, доктора исторических наук, ординарного профессора НИУ ВШЭ, научного руководителя ИГИТИ И.М. Савельевой, посвященное А.В. Полетаеву [Интервью 2015].
Поскольку в статье избран ракурс рассмотрения (поздне)советского через историю эмоций, напомню, что американский психолог Р. Плутчик в 1960-е гг., т.е. на универсалистском, по Я. Пламперу, этапе развития этого направления научной мысли, предложил психоэволюционный классификационный подход для общих эмоциональных реакций. Он считал, что существует восемь основных эмоций – гнев, страх, печаль, отвращение, удивление, ожидание, доверие и радость. Плутчик доказывал первичность этих эмоций, показывая, что каждая из них является триггером поведения с высокой ценностью для выживания. С тех пор история эмоций успела пройти конструктивистскую фазу, а с середины 1990-х гг. находится в фазе синтеза универсализма и конструктивизма [Плампер 2010: 13]. Читая тексты по истории эмоций, нельзя не обратить внимания, что многие авторы сосредоточены на такой эмоции, как страх. Я хорошо помню, как на лекциях по Французской революции пересказывала студентам статью Л. Февра о Великом страхе июля 1789 г. [Февр 1991]. О страхе размышляет Ж. Делюмо, когда он пишет о формировании чувства вины в цивилизации Запада XIII-XVIII вв. [Делюмо 2003]. Страх присутствует в теоретико-историографической книге Я. Плампера «История эмоций» с первых страниц [Плампер 2018: 10-11]. Что интересно, и в исследованиях позднесоветского общества в контексте истории эмоций, например, в недавно вышедшем сборнике статей «После Сталина», посвященном позднесоветской субъективности, страх занимает «почетное» место [После Сталина: 2018]. Поразившее меня при работе с базовым интервью открытие состояло в том, что оно было не про страх, а про радость, про то, как можно жить радостно во временах, которые ты не выбираешь, а которые с тобой трагически приключились. Это при том, что собственно слова «радость», «страх» и их производные употребляются крайне редко и. в основном, касаются детских воспоминаний героини.
С Ларисой Львовной я познакомилась заочно много лет назад, прочитав ее текст в книге памяти В.М. Вильчека (1937-2006), выдающегося российского социолога, стоявшего у истоков российского телевидения 1990–х гг. [Всеволод Вильчек 2007: 261-264]. Об этом удивительном человеке и книге всей его жизни «Алгоритмы истории» [Вильчек 2004] я в свое время писала [Хут 2009]. Книга представляет собой авторскую рефлексию на тему, нужен или не нужен марксизм нашей современности. Свою встречную рефлексию Л.Л. Бельцер–Лисюткина оформила с присущей ей нерядностью, на что нельзя было не обратить внимания: «Для меня как читателя общение с книгой В.М. Вильчека началось с ощущения, что это – красивый текст. Красота здесь выступает не как украшательство и даже не как «принцип удовольствия», начисто изгнанный из нашей жизни многолетним сном разума, а как один из фундаментальных принципов конструирования бытия, родственный принципу экономии мышления» [Всеволод Вильчек 2007: 263].
Потом, через несколько лет, мы стали друзьями в соцсетях. К тому времени я уже знала, что Лариса Львовна является многолетней подругой И.М. Савельевой, одного из самых чтимых мной российских специалистов по теоретико-методологическим проблемам исторической науки. Еще один немаловажный момент – по месту рождения моя героиня очень близка к моему отчему дому и малой родине – Адыгее.
О городе своего детства и отрочества Лариса Львовна вспоминает так: «Население было пёстрое, как в каком-нибудь Алеппо, расположенном на пересечении всех путей и дорог. […] Жить было страшно. Но в то же время социализация в Кропоткине давала возможность с детства увидеть многообразие мира, услышать и научиться на слух отличать друг от друга кавказские языки, болтать на русско-украинском суржике…» [Интервью 2020].
Казалось бы, с самого рождения у маленькой Ларисы не было поводов для радости. Ее родители познакомились на фронте, но их семейная жизнь не задалась. Фронтовиком был и брат мамы, выпускник Камышинского танкового училища, без вести пропавший под Сталинградом в первом же бою. Ему было всего 18 лет. В четырехлетнем возрасте девочка осталась жить с бабушкой. Говоря о самых сильных впечатлениях детства, Лариса Львовна вспоминает послевоенную нужду и голод, доведшие их с бабушкой до того, что полгода они прожили в больнице, а спасением стали соседи и огород. Она также вспоминает, как власти запрещали личное подсобное хозяйство, включая домашний скот, заливали грядки бензином, и земля становилась бесплодной. До 15-летнего возраста Лариса жила, училась, читала при свете керосиновой лампы.
В 1953 г., когда умер Сталин, девочка пошла в первый класс. Хотя она училась на «отлично», «учеба в школе оказалась утомительной». О директоре школы, В.И. Холопове, не без влияния которого одна из лучших учениц школы выбрала истфак, она говорит с уважением: «Он не был учителем-диссидентом, но всё же постарался дать детям возможность узнать о таких сенсационных феноменах, как другая точка зрения, протест, фальшивые авторитеты, расхождение между реальностью и теорией. Но было и нечто другое, не менее ценное. Он не был внутренне коррумпирован» [Интервью 2020].
Таким образом, поступив на истфак МГУ без всякой протекции, Лариса училась уже в эру Брежнева (1964-1969). Своими «университетами» моя героиня, прежде всего, считает «интеллигентных арбатских дореволюционных бабушек-билетерш из Консерватории» и бабушку своей подруги, которые многому ее научили, в том числе, «говорить по-московски»: «Они явно принадлежали то ли к какому-то тайному ордену, то ли к остаткам некой непонятной человеческой субстанции, с которой я никогда раньше не сталкивалась. […] Это была особая социальная группа. Антикварная. Музейная. Малочисленная. Они сильно выделялись на общем фоне» [Интервью 2020]. также не составил для нее труда.
Таким образом, поступив на истфак МГУ без всякой протекции, Лариса училась уже в эру Брежнева (1964-1969). Своими «университетами» моя героиня, прежде всего, считает «интеллигентных арбатских дореволюционных бабушек-билетерш из Консерватории» и бабушку своей подруги, которые многому ее научили, в том числе, «говорить по-московски»: «Они явно принадлежали то ли к какому-то тайному ордену, то ли к остаткам некой непонятной человеческой субстанции, с которой я никогда раньше не сталкивалась. […] Это была особая социальная группа. Антикварная. Музейная. Малочисленная. Они сильно выделялись на общем фоне» [Интервью 2020].
Когда я работала с материалами интервью, меня не покидала мысль, что Лариса Львовна – это классический случай selfmade. Фактическое подтверждение своей мысли позднее я найду в интервью И.М. Савельевой, в те поры однокурсницы Ларисы: «На курсе было много ребят selfmade. Я быстро убедилась, что некоторые из них ничуть не глупее меня. Но они просто не знали, что, кроме классиков XIX века, надо читать О. Мандельштама, А. Солженицына и Ю. Трифонова мл., что, кроме Чайковского и Бетховена, есть еще Густав Малер и Пауль Хандемит. А мы все это узнавали, читали и слушали вместе с родителями» [Интервью 2015].
Об МГУ Л.Л. Бельцер-Лисюткина пишет очень откровенно, не стремясь ничего приукрасить. С одной стороны, для нее это был действительно «Град на холме», в который она сознательно стремилась, преодолевая многочисленные препятствия, с а другой – оказавшийся вполне себе обыденным срез советской действительности, имеющий мало общего с романтическими грезами. В частности, «кое-какими травматическими сюрпризами» она называет регулярное воровство в студенческом общежитии, рассказывая, например, как у нее украли деньги, оставленные под подушкой, а также присланные бабушкой зимнее пальто и теплые ботинки.
В студенческой среде автор выделяет несколько типов студентов, уже на первом курсе сложившихся в своего рода социальные общности: «москвичи», «немосквичи», «молодые люди с армейской инициацией». О последней общности она пишет более подробно в связи с тем, что именно «армейские» (я тоже это хорошо помню) традиционно в советских вузах были источником пополнения рядов парторгов, комсоргов, руководителей летних стройотрядов, «следили за порядком и моральным обликом остальных студентов» [Интервью 2020].
Лариса была второкурсницей, когда состоялся знаменитый «процесс Синявского и Даниэля», который для нее «подвёл черту в общей картине мира. Оценка собственной страны, ее прошлого и ее будущего с тех пор только уточнялись и дополнялись, но по существу мало менялись» [Интервью 2020]. Сюжет о первом непосредственном соприкосновении с миром диссидентства эмоционально насыщен. Чувствуется, что Лариса Львовна очень лично восприняла его. Она рассказывает об общем собрании, которое вели парторг и комсорг курса, и на котором планировалось «обличить» участников молодежной группы СМОГ («Самое Молодое Общество Гениев») за антисоветские стихи. Ведущие собрания называли их «отщепенцами». Но однокурсники героини, как будущие профессиональные историки, потребовали доступ к «первоисточникам», т.е. к текстам: «Распечатайте тексты, раздайте всем, мы почитаем и потом обсудим. Что тут непонятно? Мы на истфаке МГУ, или где?» [Интервью 2020]. К счастью, «или где» победило.
Отдельно отмечу, что Лариса Львовна со студенческих лет работала переводчицей (сначала с немецкого, а потом и английского языков) в разных организациях, что позволяло ей не только решать проблему финансового самообеспечения, но еще и совершенствоваться в языках, заводить интересные знакомства, в том числе в интеллектуальных кругах позднего СССР. Ее переводческая деятельность началась в третьем семестре, в 1965 г.: «Я видела своими глазами то, чего не видел никто из моих более благополучных однокурсников, которым не надо было подрабатывать. В роли переводчицы ты проходишь сквозь все социальные слои и географические регионы общества как нож через кремовый торт. Ты видишь, как это общество устроено. Вольно или невольно, ты становишься свидетелем всех его техник: официальных, неформальных и криминальных» [Интервью 2020].
Базовое образование, полученное на истфаке, Лариса Львовна оценивает высоко: «…у нас на факультете работали великолепные специалисты…» [Интервью 2020]. В перечислении упоминает родившихся до революции возрастных академиков А.В. Арциховского, Б.А. Рыбакова, В.М. Хвостова, профессора А.Г. Бокщанина, не преминув при этом отметить, что «они не несли на себе такого яркого отпечатка инаковости, как дореволюционные бабушки из раздевалки в Консерватории» [Интервью 2020]. Хорошо отзывается о более молодом поколении преподавателей: лекции Н.Е. Застенкера, В.С. Бондарчука, И.В. Григорьевой впоследствии очень помогли ей при написании кандидатской диссертации.
Отдельная история – написание диплома на тему: «Экстремистские тенденции в Веймарской республике» по кафедре Новой и Новейшей истории МГУ. Складывается впечатление, что это был все же травматический опыт общения с научным руководителем. В то время, как М.И. Орлова, участница Великой Отечественной войны, была и осталась ортодоксальным марксистом, ее ученица, имея знания о новейших социальных теориях, уже не считала это для себя возможным. Как это часто бывает в подобных ситуациях, выход, конечно, нашелся. Венгр Д. Далош, учившийся на курс старше, стал «неофициальным консультантом и советником» Ларисы. Благодаря общению и спорам с ним она глубоко погрузилась в западный марксизм XX в. (Э. Бернштейн, К. Каутский, Д. Лукач, Э. Блох, Л. Альтюссер, А. Грамши). После защиты диплома выпускница истфака МГУ в качестве молодого специалиста год отработала в Муроме преподавателем немецкого языка в машиностроительном институте.
Новый этап в жизни Ларисы Львовны начался на философском факультете МГУ, куда она поступила в аспирантуру. Ее научным руководителем стал профессор Д.М. Угринович, социолог–религиовед, который в своих работах неоднократно ссылался на М. Вебера. «Три года полного взаимопонимания и постоянного диалога, поддержка и взаимное уважение…» [Интервью 2020], – так она вспоминает аспирантский период своей жизни, в рамках которого слушала лекции А.С. Богомолова, В.Ф. Асмуса, В.В. Соколова, П.П. Гайденко, чуть позже – М.К. Мамардашвили и С. С. Аверинцева.
Характеризуя атмосферу на философском факультете, Л.Л. Бельцер-Лисюткина отмечает, что «идеологическая дисциплина здесь была строже, чем на «хипстерском» истфаке». Водораздел проходил «между молодыми, критически мыслящими преподавателями и коррумпированными старыми сталинистами» [Интервью 2020]. Кроме того, не обошли факультет стороной перипетии борьбы с неортодоксальными социологами, в ходе которой сначала был лишен профессорского звания, а затем уволен заведующий сектором Института конкретных социальных исследований (ИКСИ) Ю.А. Левада. Мимо внимательного взгляда аспирантки не прошел процесс раздвоения научных авторитетов на официальные и неформальные.
Отдав дань родной кафедре под руководством проф. М.П. Новикова, на которой «была нормальная творческая обстановка», а заведующий «ценил людей со способностями и с заинтересованностью работой» [Интервью 2020], Лариса Львовна признается, что центром ее эмоциональной и интеллектуальной жизни был не университет, а довольно широкий круг мыслящих самодостаточных людей, который принял ее и который стал ей родным.
Защита кандидатской диссертации «Социология религии Макса Вебера» (1975), конечно, не обошлась без курьеза, о котором Л.Л. Бельцер-Лисюткина рассказывает с присущим ей юмором: один из членов диссовета преклонного возраста и непреклонных ортодоксальных взглядов, бдящий за идейной чистотой в общественных науках, но с плохим слухом, был крайне возмущен тем, что соискательница назвала Макса Вебера «Марксом буржуазии», всего лишь процитировав западных социологов.
Воспоминания Л.Л. Бельцер-Лисюткиной, которыми она щедро делится в своем интервью Б.З. Докторову, парадоксальны, драматичны, полны скрытых смыслов. Одна из их реперных точек – это часть, посвященная Институту международного рабочего движения (ИМРД) АН СССР . Казалось бы, уже само название данной академической институции должно вызвать скуку и зевоту. По крайней мере, моему поколению хорошо известно, какое место проблематика международного рабочего движения занимала в учебных курсах истфаков нашей страны. В учебниках по Новой и Новейшей истории стран Запада скрупулезно перечислялись руководители самых скромных по численности и масштабам влияния «политических партий пролетариата», при этом об иных лидерах «буржуазных партий» даже не вспоминали. И это было так комично. Но вот ведь какой парадокс: как оказывается, не все то, что ИМРД, про «международное рабочее движение». Лариса не скупится на характеристики: «гнездо диссидентов и реформаторов», «демократичный, вольнодумный», «больше чем место работы. Это была субкультура, интеллектуальный клуб, объединение единомышленников, коллективное тело. Телемская обитель позднего социализма». ИМРД называли «Институтом Т.Т. Тимофеева». Он стал «крупнейшим в CCCP центром изучения зарубежной общественной мысли». Основатель и бессменный руководитель ИМРД, сын Генерального секретаря Компартии США Ю. Денниса, Т.Т. Тимофеев, на страницах интервью – это «человек-живчик», «с огромным темпераментом и эмоциональным обаянием», который «чётко проводил в жизнь свою волю, но при этом оставлял небывалый для того времени простор для личностной реализации своих сотрудников, многие из которых были настоящими ревизионистами и диссидентами» [Интервью 2020]. Я и прежде знала, что в ИМРД, под крылом Т.Т. Тимофеева собралась удивительная команда профессионалов, не отягченных бременем внешнего контроля со стороны начальства, а благодаря погружению в траектории жизни своей героини узнала, что одной из этих внутренне свободных людей в несвободной стране была Л.Л. Бельцер-Лисюткина.
Читая интервью, живо представляешь себе, как за чаем с пирогами и неспешной беседой начинался присутственный день сотрудников, в непосредственном соседстве со спецхраном, где можно было почитать свежие выпуски «Times», «Newsweek», «Spiegel». Завершался же он очередями в магазинах с пустыми прилавками, как в то же самое время «на Красной площади одного за других отгружали с траурных лафетов властных покойников» [Интервью 2020].
В штате института в разное время работали М. К. Мамардашвили, Ю. Ф. Карякин, П. П. Гайденко, Э. Ю. Соловьев, У. Г. Дилигенский, К.Г. Мяло, И. К. Пантин, М. В. Баглай,А. А. Галкин, В. Я. Вульф,Л. П. Делюсин, В. Г. Гельбрас, А. И. Бельчук,Б. И. Коваль, С. И. Великовский, Л. А. Гордон, Ю. Н. Давыдов – «типичные ‹шестидесятники» — не диссиденты, но, несомненно, мыслители «встроенной» интеллектуальной оппозиции или, во всяком случае, круг интеллектуалов, в котором она вызревала». Лариса Львовна называет своих коллег интересными «экзотами без каких бы то ни было властных амбиций» и добавляет: «В ИМРД жизнь и работа не противостояли друг другу. Мои коллеги были моими друзьями, личное и публичное совпадали почти полностью. Характер и содержание труда в Институте были таковы, что я не могла считать их чем-то отличным от моей экзистенциальной, внутренней, эмоциональной жизни». И по ходу оброненное, но очень важное для понимания той внутренней атмосферы, которая царила в ИМРД: «О том, как можно жить в согласии с собой и окружающим миром, мы постоянно думали и обсуждали в своём кругу» [Интервью 2020]. Вот вам в чистом виде пример эмоционального сообщества (emotional community) по Б. Розенвейн – группы людей, объединенных общими эмоциональными нормами и стилями выражения эмоций [Плампер 2018: 506].
Сравнивая МГУ и ИМРД, Лариса Львовна отмечает: «В МГУ люди такого типа как в ИМРД мне не встречались. Там всё было проще и жёстче. Конечно, и там было много людей-нонконформистов, творческих и абсолютно порядочных. Но в общей атмосфере МГУ не было такой раскованности, свободы и элегантности, как в ИМРД. В Академии нравы были вообще намного либеральнее, чем в системе высшего образования». ИМРД был «совершенно уникальным локусом относительной свободы внутри оруэлловской дистопии позднего социализма» [Интервью 2020].
Не менее эмоционально в интервью рассказывается о другой части Академии – такой научной институции, как ИНИОН. Отдел научного коммунизма под руководством Я. М. Бергера характеризуется следующим образом: «Ничего более антикоммунистического…я не встречала. Там работали блестящие гуманитарии, мыслители и теоретики самого высокого класса. Все они имели прекрасное образование, знали языки и сами выступали как авторы оригинальных идей и гипотез» [Интервью 2020].
На протяжении всего интервью периодически возвращаясь к теме близких ей по духу людей, Л.Л. Бельцер-Лисюткина о каждом пишет с большой любовью и приязнью. Имена многих из них и сегодня на слуху. В их числе: И. Ф. Рековская и ее муж – известный русский поэт, прозаик и переводчик А.В. Эйснер; Л.Ф. Вольфсон и Л.Б. Волков, который в 1990-x гг. был народным депутатом и одним из разработчиков новой конституции РФ; М. Я. Гефтер и его жена Р. С. Горелик; литературовед А. И. Рейтблат; близкие подруги – подруга кропоткинского детства Светлана Климова, Виктория Чаликова, Анна Черняева, Серафима Слуцкер-Васильева, Ирина Каменская; семья кинорежиссёров Рошалей, скандально известный художник-концептуалист, участник бульдозерной выставки М. Г. Рошаль-Фёдоров (прославившийся своими инсталляциями «Железный занавес», «Коммуникативная труба», «Тише, идёт эксперимент. Высиживайте яйца», «Забег в сторону Иерусалима», «24 узелка на память», «Качайте красный насос!» «Оплодотворение земли»,«Art against Real Terror»), с дочерью которого, Соней Рошаль-Фёдоровой, Лариса Львовна дружит по сей день.
Много теплых строк в интервью Л.Л. Бельцер-Лисюткиной посвящено И.М. Савельевой – сначала однокурснице, потом коллеге по работе в ИМРД и пожизненной подруге. Очень откровенно она пишет о «полярно противоположном бэкграунде» девочки из семьи профессоров Рижского университета, с которой ее свела судьба и у которой она многому научилась: «…всё, что делала Ира, вызывало у меня страстный интерес. Она всегда была на самой передней линии научного знания…» [Интервью 2020]. Личной трагедией для Ларисы Львовны (она подробно об этом пишет) стал уход из жизни в 2010 г. супруга и постоянного соавтора И.М. Савельевой, одного создателей ИГИТИ А.В. Полетаева.
Жизнь моей героини внутри и вне Академии – это роман приключений с лихо закрученным сюжетом. Нельзя не вспомнить реальную историю, происшедшую во второй половине 1970-х гг. Секретарь ЦК КПСС И.В. Капитонов по ошибке пригласил в СССР двух гей-активистов из ФРГ, приняв их за представителей левого молодежного движения из Западного Берлина. Через много лет эта история оказалась на слуху благодаря Ларисе Львовне, которой было поручено работать переводчицей с гостями. Об этой истории стали писать и говорить. Через пару рукопожатий она дошла до продюсера А.Е. Роднянского, а в 2020 г. он рассказал о работе над сериалом «Красная радуга» по мотивам этой истории, которую сама Л.Л. Бельцер-Лисюткина в своем интервью телеканалу «OstWest», вышедшем 2 января 2022 г., назовет «комедией положений» [Лариса Бельцер-Лисюткина: 2022].
Или, например, еще одна совершенно невероятная история, приключившаяся в позднем СССР с романом Дж. Оруэлла «1984». Лариса Львовна неоднократно пересказывала ее на разных площадках, в том числе на страницах журнала «Новое время». В начале 1980-х гг. роман Дж. Оруэлла был переведен на русский язык и издан ограниченным тиражом в несколько сот экземпляров «для служебного пользования», т.е. для ограниченного круга лиц. Лариса Львовна и ее подруга, как сотрудницы академического института в системе АН СССР, получили задание подготовить обзор зарубежной прессы на предмет высказываний по поводу приближающегося 1984 г. На каком-то этапе работы им потребовался текст романа. Один экземпляр романа из изданной ограниченным тиражом серии оказался у друзей. «Беспардонно украденная у большого советского начальника» книга «пошла по рукам» и, как водится, потерялась. Это был шок. Далее был разработан план восстановления экземпляра книги, идентичного утерянному, чтобы незаметно вернуть ее владельцу, своего рода «операция Гутенберг», в которой оказались задействованы не менее десятка человек, включая друга–художника, мужа подруги, подругу друга–актера, работавшую на секретном копировальном аппарате в КГБ на Лубянке, и т.д. К моменту возвращения «идентичного» экземпляра книги на книжную полку в сановном доме многие ее самиздатовские копии «пошли в народ» [Лисюткина: 1991].
В разное время судьба сводила Л.Л. Бельцер-Лисюткину со знаковыми фигурами тогдашнего интеллектуального ландшафта не только страны, но и мира. В их числе писатель, литературовед В.Б. Шкловский (1893-1984), в гостях у которого она оказалась совершенно неожиданно для себя благодаря одному своему немецкому другу. Это Э. Тоффлер (1928-2016), с которым Лариса Львовна работала переводчицей на инициированном Ч. Т. Айтматовым международном неправительственном Иссык-Кульском форуме интеллектуалов 1986 г. Это легендарный радиоведущий Сева Новгородцев (род. 1940), с которым она работала в лондонской редакции русской службы Би-би-си (ВВС Russian Service).
Самые приязненные слова в воспоминаниях Ларисы Львовны посвящены А.В. Эйснеру (1905-1984) и А.С. Черняеву (1921-2017). «…Cамой большой символической утратой» стала смерть А.В. Эйснера, который характеризуется как невероятный человек, окутанный и овеянный «всеми (анти)советскими мифами: одно рукопожатие до Марины Цветаевой и Сергея Эфрона, серебряный век, революция, прерванная культурная преемственность, эмиграция, поэтический талант, дружба или знакомство со всеми исторически значимыми людьми того времени, возвращение, арест… Прекрасная, трагическая, почти божественная фигура» [Интервью 2020].
Один из нравственных эталонов в символической вселенной Ларисы Львовны – А.С. Черняев, помощник М.С. Горбачева по международным делам: «Человек-миф. Или человек-Бог. Он находился одновременно и на самых заоблачных вершинах советской власти, и — для меня лично — на вершине нравственного и человеческого эталона, если представить себе нравственный эталон в виде пирамиды. Это сочетание было непостижимым парадоксом» [Интервью 2020].
С 1990 г. Лариса Львовна живет и работает за рубежом. Сначала это была годичная стипендия от фонда Аденауэра в Кёльне, потом двухлетний контракт в Лондоне, потом ещё два года в университетах в Айхштетте и в Мюнстере. В конечном итоге, Л.Л. Бельцер-Лисюткина получила постоянный вид на жительство и спустя несколько лет немецкое гражданство, она поселилась в Берлине и много лет являлась преподавателем Свободного университета.
История Ларисы Львовны Бельцер-Лисюткиной – это история про талант быть душой «эмоциональных сообществ». Конечно, траектория жизни – удивительная. Девочка из провинциального южного городка без всякой протекции поступает в главный советский вуз. К моменту поступления она уже хорошо говорит по-немецки, что еще одно удивление. К этому времени позади годы военного и послевоенного полуголодного детства, когда девочка, жившая даже не с мамой и папой, а с бабушкой, выжила и сумела вытащить себя за волосы из драматических обстоятельств своих детства и юности.
Через всю свою жизнь моя героиня несет радостное любование бытием и умение удивляться. Уже много позже, читая ее посты, публикации в прессе, просматривая видеоролики с ее участием, я поняла, что она из той, крайне редко встречающейся когорты людей, которые с годами не утратили умения удивляться окружающему миру и не дали ему вогнать себя в какую бы то ни было депрессию. А еще она – вечный борец за справедливость и защитник гонимых и преследуемых, идет ли речь о друзьях, коллегах, диссидентах, геях или ком-то еще.
Мы как-то привыкли, что люди в СССР жили с оглядкой, в постоянном внутреннем страхе, что эта эмоция была едва ли не доминирующей. А моя героиня – это яркий пример, опрокидывающий привычный взгляд. Она в буквальном смысле жила в радости. При этом речь идет не о радости незнания или нежелания знать, как все устроено в обществе, в котором довелось жить. Это история не про «жить стало лучше, жить стало веселее», а про умение находить островки свободы, окружать ими себя, создавая, таким образом, приемлемое для жизни пространство, в котором можно чувствовать себя вольно и радостно.
Мы переживаем сейчас нелегкие времена. Поменялось все: привычный уклад жизни, круг друзей и знакомых, локация, внутрисемейные отношения, профессиональная деятельность. В этом стремительном водовороте, когда ничего не предопределено, а будущее настолько туманно, что его может просто не быть, невольно хочется найти какую-то точку опоры, чтобы не поддаться отчаянию, сохранить свою субъективность, пусть даже ее базовые установки идут вразрез с мнением большинства. И тогда обращение к памяти и эмоциональному опыту тех, кто смог перемочь плохое в персональной судьбе, кто не сломался и не поддался, становится тем спасительным якорем, который держит нас на плаву. Л.Л. Бельцер-Лисюткина, безусловно, якорь.
"Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Вильчек 2004 – Вильчек В.М. Алгоритмы истории. М.: Аспект Пресс, 2004. 224 с.
Всеволод Вильчек 2007 – Всеволод Вильчек. Послесловие. Воспоминания, статьи, стихи. М.: Олма Медиа Групп, 2007. С.261-264.
Делюмо 2003 – Делюмо Ж. Грех и страх: формирование чувства вины в цивилизации Запада (ХIII-ХУIII века): пер. с фр. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2003. 750 с.
Докторов 2011–2020 – Докторов Б. Биографические интервью с коллегами-социологами. Научное сетевое пополняемое издание. 2011-2020. URL: https://www.isras.ru/index.php?page_id=3072 (дата обращения: 23.11.2022)
Интервью 2015 – Интервью с Ириной Максимовной Савельевой «В последние десять лет Андрей в значительной степени ощущал себя социологом» // Докторов Б. Биографические интервью с коллегами-социологами. Научное сетевое пополняемое издание. 2011-2020. URL: https://www.isras.ru/files/File/doctorov/2015/poletaev_saveleva.pdf (дата обращения: 23.11.2022)
Интервью 2020 – Интервью с Ларисой Львовной Бельцер–Лисюткиной «Человек человеку прежде всего собеседник. Или нет…» // Докторов Б. Биографические интервью с коллегами-социологами. Научное сетевое пополняемое издание. 2011-2020. URL: https://www.isras.ru/files/File/doctorov/2020/beltser.pdf (дата обращения: 23.11.2022)
Лариса Бельцер-Лисюткина 2022 – Лариса Бельцер–Лисюткина: как немецкие ЛГБТ-активисты оказались в СССР // Телеканал OstWest. Берлинские окна. 2022. 2 января. URL: https://www.youtube.com/watch?v=lU1GMPNSasM&t=117s (дата обращения: 23.11.2022)
Лисюткина 1991 – Лисюткина Л. Как Оруэлл пошел в народ, или «Операция Гутенберг» // Новое время. 1991. №20. С.46-47. URL: https://litvek.com/b.usr/zhurnal_Novoe_vremya_Novoe_vremya_1991_N20_may.pdf?ysclid=l7w595e7x2478828902 (дата обращения: 23.11.2022)
Плампер 2010 – Плампер Я. Эмоции в русской истории // Российская империя чувств: Подходы к культурной истории эмоций: сб. ст. / под ред. Я. Плампера, Ш. Шахадат и М. Эли. М.: Новое литературное обозрение, 2010. С.11-36.
Плампер 2018 – Плампер Я. История эмоций: пер. с англ. М.: Новое литературное обозрения, 2018. 568 с.
После Сталина 2018 – После Сталина: позднесоветская субъективность (1953–1985): сб. ст. / под ред. А. Пинского. СПб. : Изд-во Европейского ун-та в СПб., 2018. 454 с.
Социолог Лариса Бельцер 2017 – Социолог Лариса Бельцер о #metoo // Телеканал OstWest. Берлинские окна. 2017. 6 декабря. URL: https://www.youtube.com/watch?v=wHRZMYlyNOk&t=69s (дата обращения: 23.11.2022)
Февр 1991 – Февр Л. Гигантский лживый слух: Великий страх июля 1789 года // Февр Л. Бои за историю. М.: Наука, 1991. С. 414-421.
Хут 2009 – Хут Л.Р. Алгоритмы Вильчека, или Российский интеллектуал в эпоху перемен // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 28. М.: КРАСАНД, 2009. С. 148-165
VioGraphie Larissa Belzer 2019 – VioGraphie Larissa Belzer // Filmische Biographie. 2019. 6 ноября. URL: https://www.youtube.com/watch?v=hICqlGlwBJg (дата обращения: 23.11.2022)
REFERENCES
Vil'chek 2004 – Vil'chek V.M. Algoritmy istorii. M.: Aspekt Press, 2004. 224 s.
Vsevolod Vil'chek 2007 – Vsevolod Vil'chek. Posleslovie. Vospominaniya, stat'i, stihi. M.: Olma Media Grupp, 2007. S.261-264.
Delyumo 2003 – Delyumo ZH. Grekh i strah: formirovanie chuvstva viny v civilizacii Zapada (HIII-HUIII veka): per. s fr. Ekaterinburg: Izd-vo Ural'skogo un-ta, 2003. 750 s.
Doktorov 2011–2020 – Doktorov B. Biograficheskie interv'yu s kollegami-sociologami. Nauchnoe setevoe popolnyaemoe izdanie. 2011-2020. URL: https://www.isras.ru/index.php?page_id=3072 (data obrashcheniya: 23.11.2022)
Interv'yu 2015 – Interv'yu s Irinoj Maksimovnoj Savel'evoj «V po-slednie desyat' let Andrej v znachitel'noj stepeni oshchushchal sebya sociologom» // Doktorov B. Biograficheskie interv'yu s kollegami-sociologami. Nauchnoe setevoe popolnyaemoe izdanie. 2011-2020. URL: https://www.isras.ru/files/File/doctorov/2015/poletaev_saveleva.pdf (data obrashcheniya: 23.11.2022)
Interv'yu 2020 – Interv'yu s Larisoj L'vovnoj Bel'cer–Lisyutkinoj «CHelovek cheloveku prezhde vsego sobesednik. Ili net…» // Doktorov B. Bio-graficheskie interv'yu s kollegami-sociologami. Nauchnoe setevoe popolnyae-moe izdanie. 2011-2020. URL: https://www.isras.ru/files/File/doctorov/2020/beltser.pdf (data obrashcheniya: 23.11.2022)
Larisa Bel'cer-Lisyutkina 2022 – Larisa Bel'cer–Lisyutkina: kak ne-meckie LGBT-aktivisty okazalis' v SSSR // Telekanal OstWest. Berlinskie okna. 2022. 2 yanvarya. URL: https://www.youtube.com/watch?v=lU1GMPNSasM&t=117s (data obrashcheniya: 23.11.2022)
Lisyutkina 1991 – Lisyutkina L. Kak Oruell poshel v narod, ili «Operaciya Gutenberg» // Novoe vremya. 1991. №20. S.46-47. URL: https://litvek.com/b.usr/zhurnal_Novoe_vremya_Novoe_vremya_1991_N20_may.pdf?ysclid=l7w595e7x2478828902 (data obrashcheniya: 23.11.2022)
Plamper 2010 – Plamper YA. Emocii v russkoj istorii // Rossijskaya im-periya chuvstv: Podhody k kul'turnoj istorii emocij: sb. st. / pod red. YA. Plampera, SH. SHahadat i M. Eli. M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2010. S.11-36.
Plamper 2018 – Plamper YA. Istoriya emocij: per. s angl. M.: Novoe literaturnoe obozreniya, 2018. 568 s.
Posle Stalina 2018 – Posle Stalina: pozdnesovetskaya sub"ektivnost' (1953–1985): sb. st. / pod red. A. Pinskogo. SPb. : Izd-vo Evropejskogo un-ta v SPb., 2018. 454 s.
Sociolog Larisa Bel'cer 2017 – Sociolog Larisa Bel'cer o #metoo // Telekanal OstWest. Berlinskie okna. 2017. 6 dekabrya. URL: https://www.youtube.com/watch?v=wHRZMYlyNOk&t=69s (data obrashcheniya: 23.11.2022)
Fevr 1991 – Fevr L. Gigantskij lzhivyj sluh: Velikij strah iyulya 1789 goda // Fevr L. Boi za istoriyu. M.: Nauka, 1991. S. 414-421.
Hut 2009 – Hut L.R. Algoritmy Vil'cheka, ili Rossijskij intellektual v epohu peremen // Dialog so vremenem. Al'manah intellektual'noj istorii. Vyp. 28. M.: KRASAND, 2009. S. 148-165
VioGraphie Larissa Belzer 2019 – VioGraphie Larissa Belzer // Filmische Biographie. 2019. 6 noyabrya. URL: https://www.youtube.com/watch?v=hICqlGlwBJg (data obrashcheniya: 23.11.2022)