Аннотация. Вниманию читателей предлагается в русском переводе программное выступление харизматичного венгерского премьера Виктора Орбана, которое не только показывает, сколь ключевое место отводится исторической памяти нации в идеологическом обосновании проводимой его правительством политики, но наглядно демонстрирует, как пережитой его страной в XX в. травматический опыт позволил выстроить целостную систему взглядов о месте Венгрии в Европе и путях развития ее отношений с другими странами – взглядов, вызывающих немало вопросов как у ближайших соседей, так и в структурах Евросоюза. Отправным пунктом всех его геополитических построений явился Трианонский мирный договор 1920 г., нанесший венгерскому национальному сознанию мало с чем сопоставимый травмирующий удар. Именно к 100-летию этого события и было приурочено само это выступление.
Ключевые слова: Венгрия, Виктор Орбан, политика памяти, Трианонский мирный договор, международные отношения в Центральной Европе.
“We protect the Carpathian basin with dignity, which has become for us not just a place of residence, but our mission. Hungary’s past and future presented by Viktor Orbán.
Summary. We publish the Russian translation of the keynote speech of the charismatic Hungarian Prime Minister Viktor Orban, which not only shows what a key place the historical memory of the nation takes in the ideological support of the policies pursued by his government, but also clearly demonstrates how the traumatic experience of his country in the 20th century made possible for him to build a coherent system of views on Hungary’s place in Europe and its relations with other countries – views that raise many questions both among Hungary’s close neighbors and within the structures of the European Union. The Trianon Peace Treaty of 1920, which inflicted an extremely strong traumatic blow on the Hungarian national consciousness, is the departure point of all his geopolitical concepts. This speech was timed to the 100th anniversary of the event.
Key words: Hungary, Viktor Orbán, memory politics, Trianon peace treaty, international relations in Central Europe.
Один из крупных среднеевропейских политических мыслителей XX века Иштван Бибо (1911 – 1979) в своих работах второй половины 1940-х годов, получивших впоследствии широкий международный резонанс[1], много писал о разительном несовпадении государственных, этнических и исторических границ в Дунайско-Карпатском регионе как о факторе, в немалой мере предопределяющем состояние межнациональных и межгосударственных отношений в новейшее время. Особенно примечателен в этом плане опыт его родной страны. Ведь границы венгерского государства, установленные по итогам Первой мировой войны, явно не совпадали ни с границами земель «короны св. Стефана (Иштвана)»[2], со времени раннего средневековья определявшими представления венгерского политического класса о пределах своего отечества, ни с рубежами венгерской половины монархии Габсбургов в эпоху австро-венгерского дуализма 1867-1918 гг. Мало общего они имели и с линией расселения венгров в Дунайском бассейне. Попытки венгерской элиты привести навязанные стране Трианонским мирным договором 1920 г. границы в большее соответствие как с собственным политическим идеалом, так и с границами обитания венгерского этноса оставались на протяжении всего межвоенного периода источником усиления международной напряженности, что сыграло свою роль в 1938-1939 гг. в условиях начавшегося распада Версальской системы.
К осени 1918 г. стало очевидным, что монархия Габсбургов, ближайший союзник Германии, окажется в числе государств, потерпевших поражение в Первой мировой войне. Австро-Венгрию охватил глубокий внутриполитический кризис. На периферии полиэтничной империи активизировались центробежные национальные движения (южнославянские; чешское и словацкое; польское в Галиции; румынское в Трансильвании), получавшие все более активную поддержку со стороны стран-победительниц. В Великобритании, Франции, США меняется и взгляд политических элит на будущее Габсбургской монархии. Принципы национального самоопределения, изложенные в программных выступлениях президента США Вудро Вильсона, были взяты на вооружение идеологами национальных меньшинств двуединой Австро-Венгрии. В Лондоне, Париже, Вашингтоне, где еще недавно исходили из представлений о необходимости сохранения (пусть в усеченном виде) Дунайской монархии как «европейской необходимости», гаранта стабильности на востоке Средней Европы, корректируют в течение 1918 г. свои установки. Ставка делается теперь на целесообразность разрушения наднациональной империи, на поддержку альтернативных государственных проектов, выступавших под национальным (или крипто-национальным) знаменем – проектов, в основе которых лежали идеи возрождения польской государственности, концепции чехословакизма, югославизма, великорумынского национализма.
В конце октября 1918 г., в условиях военного поражения и глубокого системного кризиса всей Дунайской монархии, в обеих ее столицах – Вене и Будапеште произошли демократические революции, свергнувшие власть Габсбургов. Итоги первой мировой войны предстояло закрепить на мирной конференции. С Австрией был подписан Сен-Жерменский мирный договор. Особенно далеко идущие последствия для всей системы международных отношений в Европе имел Трианонский мирный договор с Венгрией.
В 1920 г. представители держав-победительниц, собравшиеся в Версале, предъявили Венгрии территориальные требования, которые были в конечном счете приняты ее правительством, хотя и шокировали не только венгерскую политическую элиту, но самое широкое общественное мнение в стране. Как отмечает современный венгерский историк Миклош Зейдлер, в день подписания договора 4 июня 1920 г. по всей Венгрии были не только приспущены государственные флаги, но прошли демонстрации и траурные мероприятия. «Как в Будапеште, так и в провинции люди одевались в траурную одежду. Был объявлен сухой закон, закрыли свои двери для посетителей театры, кинотеатры, кабаре, другие общественные места. В школах вместо уроков, назначенных по расписанию, учителя разъясняли учащимся суть мирного договора. В столичных храмах в дообеденные часы состоялись внеочередные богослужения, на протяжении получаса не смолкали колокола. В 10 часов утра по всей стране на 10 минут остановилось движение, в том числе железнодорожное. На 10 минут были прерваны и все заседаниях в венгерских судах. На целый час было приостановлено заседание будапештского городского совета. В это время не работали магазины и кафе, закрыли двери банки, биржа, другие учреждения. В Национальном собрании не было дискуссий, депутаты должны были лишь молчаливо выслушать заявление спикера о том, что мирный договор является несправедливым, однако у Венгрии не было иного выбора» кроме как подписать его под давлением обстоятельств[3]. С публикацией текста ратифицированного венгерским парламентом в ноябре 1920 г. договора в своде законов Венгрии его первая страница была помещена в траурную рамку.
Трианонский мирный договор отражал реальную расстановку сил в Дунайском бассейне, существовавшую к началу 1919 г., и юридически оформлял положение, сложившееся после распада Австро-Венгерской монархии, провозглашения независимости Чехословакии и Королевства сербов, хорватов и словенцев (т.е. будущей Югославии), присоединения Трансильвании к Румынии. В Версале не было поддержано стремление Будапешта сохранить под своим контролем обширные территории, которые, будучи заселенными не только венграми, но и другими народами, входили испокон веков, со времен раннего Средневековья, в историческое Королевство Венгрия. Слишком сильная Венгрия (потенциальный претендент на политическую доминацию в регионе и вероятный союзник униженной, но способной возродить свой державный потенциал Германии) не отвечала представлениям прежде всего французской элиты о равновесии сил в Дунайском бассейне в интересах будущей европейской стабильности. Именно голос Франции, претендовавшей на роль главной континентальной державы, сыграл решающую роль при установлении новых венгерских границ. Вообще представители побежденных государств были позваны на мирную конференцию только тогда, когда уже были подготовлены тексты мирных договоров с ними. В этот момент они получили возможность выступить со своими замечаниями, однако в лагере победителей, как правило, не были склонны вносить серьезные изменения в условия мирного урегулирования с учетом мнения побежденных. Так, Венгрия получила приглашение на мирную конференцию только 1 декабря 1919 г., после того как Союзные Державы признали наконец венгерское правительство, установленное после подавления коммунистического эксперимента, вошедшего в историю как Венгерская Советская республика.
В соответствии с положениями Трианонского мирного договора Чехословакия получила словацкие земли (а также ряд земель теперешней Южной Словакии, где преобладали венгры) и Закарпатскую Украину (согласно определению, бытовавшему в межвоенной Чехословакии, Подкарпатскую Русь). Территориальные приобретения Румынии превосходили по площади Венгрию в ее новых, «трианонских» границах – 102 тыс. кв. км). В состав Румынии вошли Трансильвания и примыкающие к ней области Восточный Банат, Парциум (по румынской традиции – Кришана) и Марамуреш, прилегающий с юга-востока к Подкарпатской Руси. Венгерско-австрийские границы были пересмотрены в пользу Австрии с учетом этнического фактора – на отошедшей к Австрии, вытянутой с юга на север полоске земли образовалась австрийская провинция Бургенланд. В состав молодого югославянского государства вошли Хорватия и Воеводина (в которой преобладали сербы).
Таким образом, в условиях новой, Версальской системы международных отношений территория венгерского государства сокращалась более чем втрое в сравнении с землями, находившимися под юрисдикцией Будапешта в эпоху австро-венгерского дуализма (1867 – 1918). С 325 тыс. квадратных км[4] (это больше сегодняшней Польши) она уменьшилась до 93 тыс. кв. км, тогда как население ее сократилось с более чем 18 миллионов человек (среди которых венгры составляли примерно половину) до 7,6 миллионов человек. Страна потеряла, таким образом, 72% территории и 64% населения. 3,2 миллиона венгров (более чем каждый четвертый) оказались в соседних странах на положении представителей национальных меньшинств, более половины из них – в Румынии. Наряду с землями, где преобладали прежние этнические меньшинства (румыны, словаки, хорваты, сербы, немцы, русины), к соседним государствам отошли и некоторые области с компактным проживанием венгров, составлявших там большинство (в Южной Словакии, а также «земля секеев» в Восточной Трансильвании[5]). Неизменно претендовавшая на доминирующие позиции на востоке Центральной Европы Венгрия после поражения в Первой мировой войне была, таким образом, низведена до положения одного из малых государств, вынужденных в своей внешней политике постоянно считаться с волей не менее, а подчас и более сильных соседей (и Румыния, и Чехословакия, и Королевство сербов, хорватов и словенцев, т.е. будущая Югославия, каждая в отдельности превзошли Венгрию и по площади, и по численности населения). Нельзя сбрасывать со счетов и негативные экономические последствия Трианона для Венгрии: отрыв промышленности Будапешта от важных источников сырья, оставшихся в Трансильвании и Словакии, разрушение всей сложившейся системы сельхозобмена неблагоприятно сказывались на развитии экономики, усиливали ее зависимость от внешнего рынка. Весьма жесткими были также продиктованные Венгрии условия, касавшиеся выплаты репараций, а также величины, вооружения и технического оснащения ее будущей армии, смотреть сквозь пальцы на ее усиление и перевооружение Британия и Франция стали только после аншлюса Австрии в марте 1938 г. в тщетной надежде на то, что большая армия позволит всегда умевшим постоять за себя венграм эффективнее противостоять диктату нацистской Германии, ставшей непосредственным соседом Венгрии.
Условия Трианонского договора показались крайне несправедливыми даже той либеральной части венгерского общества, которая достаточно критически относилась к политике насильственной мадьяризации, проводившейся венгерской элитой эпохи дуализма на контролируемых ею землях. Не удивительно, что внешняя политика хортистского режима, с самого начала последовательно направленная на ревизию трианонских границ (а ни одно европейское государство, включая Германию, не выдвигало требований пересмотра версальских мирных договоров именно в их территориальных аспектах с такой настойчивостью и упорством, как это делала хортистская Венгрия), была всецело поддержана общественным мнением страны, в течение двух межвоенных десятилетий так и не адаптировавшимся к новой геополитической ситуации и видевшим в ревизии договора восстановление исторической справедливости. Без этого никак не возможно до конца понять упорство Венгрии, в годы Второй мировой войны до последнего выступавшей союзницей нацистской Германии, ставка на которую все же позволила в 1938-1941 гг. вернуть часть утраченных по Трианону земель, о чем будет сказано ниже.
С точки же зрения внутренней политики лозунг ревизии ненавистного Трианонского договора имел огромное консолидирующее значение, оказавшись способным сплотить на единой платформе самый широкий спектр политических сил (от крайне правых до умеренно левых, включая социал-демократов) и став на два десятилетия важнейшим инструментом достижения национального единства. В самом деле, на Трианон и связанное с ним национальное ущемление легко можно было списывать все пороки системы и злоупотребления авторитарного режима.
Сколь ни были весомы основания для принятых в предместьях Парижа (с учетом мнения экспертных комиссий, работавших в рамках мирной конференции) решений, они не разрешили национально-территориальных противоречий, имевшихся в монархии Габсбургов, а лишь перенесли их в другую плоскость, сделав межэтнические конфликты межгосударственными. Декларированный на Версальской мирной конференции принцип «одна нация – одно государство» не был на практике реализован при перекройке границ – ведь в целом ряд случаев (прежде всего в трансильванском и словацком) слишком велико было несовпадение между довольно произвольно установленными государственными и исторически сложившимися этническими границами. В соседних странах большую долю населения составляло венгерское национальное меньшинство с очень развитым этническим сознанием и своей интеллигенцией, для которого образованные или преобразованные национальные государства (включая межвоенную Великую Румынию) никак не могли стать «своими». Так была заложена мина замедленного действия под всю конструкцию мирного урегулирования в Дунайском бассейне. Венгерский ирредентизм становится на два десятилетия одним из определяющих факторов для ситуации в Дунайско-Карпатском регионе. И вполне понятно, что создание защитных механизмов, преград на пути венгерской реваншистской политики стало едва ли не важнейшим направлением во внешней политике стран Малой Антанты, объединившихся в интересах сохранения установленной в Версале системы международных отношений в Средней Европе. Полная противоположность внешнеполитических целей, которые преследовали государства региона, предопределяла сохранение перманентной напряженности в Дунайско-Карпатском бассейне.
Аншлюс Австрии и последовавшее за ним расчленение Чехословакии, обозначив кризис Версальской системы, положили начало пересмотру границ в Средней Европе. Как только Версальская система была взорвана, под вопросом оказался и Трианонский договор, становится реальной перспектива его ревизии. Именно успех Гитлера в Мюнхене осенью 1938 г. позволил Хорти и его окружению приступить к осуществлению своих ирредентистских планов. С началом Второй мировой войны открылись возможности для еще более радикальной перекройки карты Европы. Не вдаваясь за неимением места в детали всех драматических перипетий, через которые прошел Дунайско-Карпатский регион в 1938-1945 гг., напомним здесь лишь о бесславной концовке хортистского режима, сделавшего ставку на исправление трианонских несправедливостей с помощью нацистской Германии и фашистской Италии.
Парижский мирный договор 1947 г. подтвердил границы Венгрии, установленные Трианоном. Новая, биполярная Ялтинско-Потсдамская система, отнесшая Восточную Европу к советской сфере влияния (из нее выпала только, в 1948 г., Югославия после разрыва Сталина с маршалом Тито), не создавала никаких условий для пересмотра границ в регионе. Тем более, что в Москве, зная о тлеющих углях застарелых территориальных споров, явно не хотели раздувания конфликтов в стане своих союзников и многое делали для их смягчения.
Прошло 40 лет, мировая система социализма пала. И вот уже более 30 лет страны региона живут в совсем другой Европе. Однако груз принятого в 1920 г. решения, в результате которого более 3 млн. венгров оказались за пределами своего титульного государства (без предоставления Венгрии каких-либо территориальных компенсаций, как это произошло, например, в случае с Польшей 1940-х годов, резко сдвинувшейся на запад), и сегодня в немалой степени определяет мировосприятие венгерской (причем не только консервативной) политической элиты, велика и ее ностальгия по старым границам, как и по старой Венгрии, достигшей максимума своего могущества в эпоху австро-венгерского дуализма (1867 – 1918), будучи одной из двух почти равновеликих составных частей крупной среднеевропейской державы. Обо всем этом можно судить по публикуемому ниже тексту выступления в дни 100-летия Трианона Виктора Орбана, многоопытного, хотя и довольно циничного политика, прекрасно знающего как болевые точки своей национальной истории, так и настроения соотечественников (тем более своих избирателей). А в более широком плане по нему можно судить и о том, сколь трудно разрешимыми являются национально-территориальные споры, за позицией в которых каждой из сторон стоит своя, зачастую выстраданная в драматических событиях историческая правда, и какой долгоиграющей силой обладают, может быть, не до конца продуманные решения о территориальном размежевании, принимаемые концертом великих держав по итогам победоносных для них войн.
Предлагаемый вниманию читателей документ будет опубликован в сборнике «Векторы внешней политики в документах и материалах политических партий и движений стран Центральной и Юго-Восточной Европы. 2001-2021 гг.», готовящемся к печати. Он продолжит многолетнее плодотворное сотрудничество Института славяноведения РАН с издательством «Нестор-История».
Торжественная речь Виктора Орбана по случаю 100-летию Трианонского мирного договора 4 июня 1920 г.
Шаторальяуйхей[6]
6 июня 2020 г.
Мы знаем, что такое станции Кальварии, станции Крестного пути[7]. Знаем мы и станции крестных страданий Венгерской Кальварии в Шаторальяуйхее. Однако мы снова проходим этот Крестный путь. Мы хотим обрести бальзам, утешение, надежду и ободрение для души и тела. Мы знаем, все это будет дано нам лишь в конце Крестного пути. Только так вознесемся мы над страданиями. Мы должны подняться туда, где все становится ясным, все обретает смысл. Мы должны подняться туда, откуда можно видеть грядущее. Для этого мы пришли сегодня сюда.
У венгров горизонты истории проходят на тысячелетней высоте. Если смотреть отсюда, видно много и далеко. Справа – Кашша, в другую сторону – Сатмарнемети, за спиной – Мункач[8]. А если смотреть не глазами, а сердцем, взгляд уходит еще дальше. В глубь столетий, к началу времен. Мы увидим, как сотни народов, кочующих по великой степи, появляются и исчезают в тучах пыли, заволакивающих даль истории. Мы увидим, что лишь мы, венгры, никуда не исчезли, не канули в безвестность: находясь в кольце латинян, германцев, славян, мы сохранили свою самобытность и основали для себя родину[9]. Мы открыли сердца христианству, услышали глагол Божий, вняли ему и заложили его в основу государства[10]. Ибо сказано: «Запомни: рождается человек таким же, как любой другой, и ничто так не возвышает, как смирение, и ничто так не унижает, как гордыня и злоба»[11]. На этом фундаменте зиждется родина наша и ныне. Одно за другим отбивали мы нападения западных империй. Приходили в себя после разорительных набегов восточных язычников. Нам удалось то, что не удалось другим степным народам. В борьбе отстояли и удержали мы место свое в Европе, обустроили его по своим вкусам и потребностям. Четыреста лет, на протяжении четырех трианонских сроков, венгерское государство было сильным и независимым. Затем триста лет – три трианонских срока – мы боролись против Османской Империи. Боролись в Балканской глуби, затем на южных рубежах, отступая к сердцевине Карпатского бассейна. И хотя Буда в течение полутора трианонских сроков была в руках турок[12], они не сумели смять нас и двинуться дальше. По прошествии еще двухсот лет, еще двух трианонских сроков, омраченных подавленными восстаниями и освободительной войной, мы – на правах одной из двух государствообразующих наций великой европейской империи[13] – переступили порог XX века.
Уважаемые дамы и господа!
Хотя на протяжении веков сотни тысяч наших соотечественников пали на полях сражений, весь мир мог убедиться в том, что венгра не берут ни пуля, ни сабля. Если сбить его с ног, он встает снова и снова. Только что мы проходили мимо площади Венгерских Матерей. На венгерском Крестном пути у женщин – особое место. И это справедливо: ведь именно женщинам всегда приходится восполнять потери. Они давали родине и защитников, и строителей. Всегда давали нации то, в чем она остро нуждалась. Женщинам нашим мы обязаны тем, что искусство выживания и восстановления родины вошло в нашу генную память. Им мы обязаны тем, что стали в Европе чемпионами по выживанию. Слава венгерским женщинам!
Уважаемые гости!
Мы не стали ни немецкой провинцией, ни турецким вилайетом, ни советской республикой[14]. Нетленные свидетельства тому: церкви и кафедральные соборы, города и центральные площади, – которые и ныне находятся на своих исконных местах. Они возвещают: мы, венгры, великая нация со своей культурой и со своим государством.
Уважаемые гости!
В конце концов будапештские интриганы нанесли тысячелетней Венгрии удар в спину. Они парализовали и деморализовали ее армию, убили единственного государственного мужа[15], который мог бы спасти родину, отдали страну в руки врагов, правительство – в руки большевиков. Запад совершил жестокое насилие над тысячелетними границами и над историей Центральной Европы. Он загнал нас в тесное пространство с границами, которые невозможно защитить, лишил нас природных ресурсов, отрезал от источников энергии, превратил нашу страну в юдоль скорби[16]. Не оглядываясь на мораль и приличия, он раскроил Центральную Европу по своему усмотрению, как раскроил по своему усмотрению Африку и Ближний Восток. Этого мы вовек ему не простим. А когда мы уже считали, что ни надменные французская и британская, ни ханжеская американская империи просто не способны стать еще более подлыми, – оказалось, способны. После Второй мировой войны нас без тени сожаления бросили коммунистам. Поляки, чехи, словаки получили в награду то, что у нас было отнято в наказание[17]. Пусть это будет вечным уроком для восточноевропейских народов!
Уважаемые дамы и господа!
Много было охотников похоронить Венгрию. Кто-то хотел оставить без союзника немцев, кто-то намеревался отомстить Габсбургам, кого-то влекла выгода, а кто-то просто всегда ненавидел венгров. И все они объединились, чтобы стереть нас с лица земли. Но мы – народ упрямый, участвовать в собственных похоронах мы не собирались и не собираемся. Еще праотцы наши не склоняли голову ни перед кем. Не падали на колени, не просили пощады. Не сдались и мы. Мы выдержали и «вагонные города» с беженцами[18], и нацистские лагеря, и советский ГУЛАГ, и высылку классово чуждых элементов, и Югославию, и Чехословакию[19], и Чаушеску[20]. Сегодня нет уже ни Чехословакии, ни Югославии, ни Советского Союза. Нет ни британской, ни французской империи. А то, что от них осталось, корчится сейчас в мультикультуральных тисках, которые устроили для них мстительные колонии. От суда истории не уйти даже тому, кто мнит себя самым большим и могучим. Если истинно то, что родственное друг другу обязательно сольется, то не менее истинно, что чуждое друг другу неминуемо развалится. Верно сказано было сто лет назад: мы еще спляшем на поминках у тех, кто мечтал похоронить нас. Мы, венгры, останемся на своей земле, откуда бы ни дул ветер. Останемся, потому что здесь мы – у себя дома. Мы у себя дома, здесь мы и будем жить. Венгерская нация – как сердце человеческое: оно то сокращается, то расширяется, но главное – оно уже тысячу сто лет находится в том месте, которое указали великие отцы-основатели нашего государства. Мы с достоинством охраняем Карпатский бассейн, который стал для нас не просто местом обитания, но нашей миссией. Каждый родившийся венгерский младенец – одновременно новый страж. Карпатский бассейн мы не дробим на куски, не терзаем, не распродаем – мы бережем его. Мы – народ, который должен жить с гордым сознанием, что дали миру больше, чем получили от него. Достигнутое дает нам право на продолжение нашей истории. И еще мы, сегодняшние венгры, не должны забывать, что бывали у нас и худшие времена – и все-таки мы здесь, мы живы.
Уважаемые гости!
Вместо Чехословакии и Югославии мы получили словаков, словенцев, хорватов, сербов. С той Словакией, с той Сербией, Хорватией и Словенией, которые горды своей национальной сущностью, мы рады строить общее будущее. История дала народам Центральной Европы шанс – может быть, шанс последний – положить начало новой эпохе, совместно защищаясь от опасностей, грозящих с запада и с востока, и совместно же поднимаясь на более высокий уровень бытия. За прошедшее десятилетие мы доказали нашим соседям: если жизненную силу разделенных частей венгерской нации сложить, выиграем от этого не только мы – выиграют и они. Таков закон. Кто-то понял его, кто-то нет. Кто не понял, тому лучше поспешить, ибо время на исходе.
Уважаемые дамы и господа!
За нами – тысячелетняя история, поэтому мы поднимаемся над рамками «здесь» и «сейчас». Мы видим в Пожони[21] Братиславу, в Коложваре – Клуж[22]. Мы видим их, потому что смотрим на мир по-венгерски. Мы видим родину и в заоблачных высях, и у самой земли, под травинками. Если ты смотришь на мир по-венгерски, ты соглашаешься с тем, что словак – это словак, румын – это румын. Мы видим в наших соседях и то, что нас разделяет, и то, что объединяет. Если ты смотришь на мир по-венгерски, ты видишь его глазами Иштвана Святого. Но что значит: глазами Иштвана Святого видеть XXI век? Это значит: мы хотим сделать Карпатский бассейн великим, причем сделать сообща, вместе с народами, живущими рядом с нами. Сегодня мы опять становимся самой многонаселенной страной Карпатского бассейна. Сто лет мы не были такими сильными, как сейчас. Мы строим мосты и железную дорогу на юг, до Белграда, и автостраду – на север, до Кашши. Наша политическая, духовная, экономическая и культурная притягательность возрастает день ото дня. Набирает темпы великое переселение венгров назад, на родину. Рядом с Западной Европой мы – территория мира и безопасности. А чтобы такая ситуация сохранялась постоянно, мы ударными темпами строим новую венгерскую армию. Сила – это еще и ответственность, и мы ясно сознаем вес своей ответственности. Сто лет карантина после Трианона, сто лет одиночества завершились. Мы с воодушевлением видим, что у нас есть союзники, есть добрые соседи, – мы вместе готовимся к будущему.
Уважаемые гости!
Нет в мире нации, которая за одно-единственное столетие выдержала бы столько катастроф. Однако наша порода упорна, вынослива и находчива, поэтому мы не просто выжили, но сейчас снова настроены на победу. Поэтому нашим, отсеченным от нас национальным сообществам мы выражаем высочайшую признательность за их стойкость, мы от всего сердца благодарим их за верность венгерской нации и родной земле. Великой может стать только нация, которая до конца прошла свой Крестный путь. Которая досконально освоила путь испытаний. Которая выдержала эти испытания. Которая понимает, что истина немногого стоит, если за ней нет силы. История не умеет быть милосердной. Она не прощает слабостей. Если мы не засучим рукава и не развернем плечи, нас ждет печальный конец. Если мы будем слушаться прекраснодушных болтунов, нас ждет печальный конец. Если мы уступим центробежным силам, нас ждет печальный конец. Венгры никогда больше не должны позволять себе роскошь быть слабыми. Всегда только то станет нашим, что мы сумеем защитить. Это – закон, это – наша судьба. Вот почему любое соревнование продолжается для нас до тех пор, пока мы не победим. Вот почему история венгров не завершилась ни с Мохачем[23], ни с Вилагошем[24], ни с Трианоном; вот почему будет снова сиять каждый драгоценный камень в короне Святого Иштвана[25].
Уважаемые гости!
Следующее десятилетие обещает нам не потери, не ослабление, а приумножение и новые успехи в обустройстве страны. Мир вокруг нас не стоит на месте. В нем происходят тектонические изменения. Соединенные Штаты уже не в одиночестве восседают на всемирном троне, бурно строится и обновляется Евразия, наш Европейский cоюз трещит по швам – и в данный момент надеется спастись, совершив головокружительное сальто мортале. У наших восточных соседей земля дрожит под ногами. Балканы тоже полны вопросов, которые требуют ответа. Рождается, формируется новый мировой уклад. И в нашем небольшом мире, в нашей жизни громко стучатся в ворота кардинальные изменения. Удары и утраты, которые сыпались на нашу страну, мы сотни лет воспринимали как бедствия, от которых нельзя защититься, потому что это – наша судьба. Так было и в последние сто лет. Не находя в себе достаточно сил, мы ждали: вдруг из тумана древних преданий явится волшебная рать, спасет нас и круто изменит судьбу венгров. Давайте пристально взглянем на минувшее столетие. Давайте осознаем всю глубину изменений, которые имели место за прошедшие десять лет. Давайте не пугаться того, что мы увидим: ведь те, кого мы ждем, это и есть мы. Да, именно мы повернем судьбу Венгрии. И мы можем надеяться, что именно наше, четвертое трианонское поколение выполнит великую миссию и приведет Венгрию к вратам победы. Но решающую схватку должно провести следующее за нами, пятое трианонское поколение. Именно оно должно сделать последние шаги. Как было сказано: «Делайте усилие над собой. И прежде всего, приступая даже к самому простому делу, соединяйте волю и возможности свои. Чтобы, премного усилившись, неким образом даже приблизиться к Богу, который – бесконечен»[26]. Это не будет ни легко, ни просто, но старания ваши окупятся. Великие времена ждут вас. Готовьтесь же, каждый день готовьтесь. Венгрия превыше всего, а над нами – Господь.
Вперед, Венгрия! Венгры, вперед!
Публикуется по: Orbán Viktor ünnepi beszéde. 2020. június 6. Sátoraljaújhely // A magyar miniszterelnök hivatalos honlapja. URL: https://2015-2022.miniszterelnok.hu/orban-viktor-unnepi-beszede-4/ (дата обращения: 12.12.2023).
Публикация и вступительная статья Александра Стыкалина.
Перевод речи Виктора Орбана с венгерского языка выполнен Юрием Гусевым.
Примечания Александра Стыкалина и Никиты Шишова.
[1] См., в частности: Бибо Иштван. «О смысле европейского развития» и другие работы. М.: Три квадрата, 2004; Он же. Еврейский вопрос в Венгрии после 1944 года. М.: Три квадрата, 2005.
[2] Т.е. с границами раннесредневекового Королевства Венгрия, образованного в 1000 г.
[3] Зейдлер Миклош. Трианонский мирный договор 1920 г. Взгляд современной венгерской историографии // Историческая экспертиза, 2019. № 2. С. 150-151.
[4] 282 тыс. квадратных км без Хорватии, обладавшей ограниченной автономией в рамках Королевства Венгрия.
[5] Секеи (рум.: секуи, нем.: секлеры) – проживающая в горных районах Восточной Трансильвании венгероязычная этническая группа, традиционно отличающаяся значительным культурным своеобразием.
[6] Небольшой город на северо-востоке Венгрии.
[7] Крестный путь, пролегающий через всю Европу до Иерусалима.
[8] Упомянуты города, принадлежавшие Венгрии до конца Первой мировой войны: Кошице в Словакии (венг.: Kassa), Сату-Маре в Румынии (венг.: Szatmárnémeti), Мукачево в Закарпатской Украине (венг.: Munkács).
[9] Приход кочевников-венгров из глубин Евразии на равнины в Среднее Подунавье относится к 896 году.
[10] Датой принятия венграми христианства считается 1000 год, год основания раннесредневековой христианской венгерской государственности, воплощенной в королевстве с королем Стефаном (Иштваном) во главе.
[11] Из «Наставлений» короля Иштвана Святого своему сыну Имре.
[12] Город Буда попал во владение осман в 1541 г., что стало следствием сокрушительного поражения венгерского войска в битве под Мохачем в 1526 г. и последующего неблагоприятного для Венгрии развития событий. Турецкая оккупация города продолжалась до 1686 г.
[13] Речь идет об Австро-Венгерской монархии.
[14] Советская республика в Венгрии просуществовала 133 дня (21 марта – 1 августа 1919 г.).
[15] Речь идет о крупном венгерском консервативном политике Иштване Тисе, ставшем жертвой нападения революционно настроенных солдат во время «революции астр» в конце октября 1918 г., положившей конец правлению Габсбургов в Венгрии.
[16] Имеются в виду итоги Трианонского договора 1920 г., согласно которому территория венгерского государства сократилась более чем втрое.
[17] Орбан здесь лукавит. Следует иметь в виду, что получение Польшей по итогам Второй мировой войны территорий Восточной Пруссии, Померании и Силезии, принадлежавших ранее Германии, не имело отношения к утрате венграми значительной части своих исторических земель по Трианонскому договору 1920 г. Чешские земли до 1918 г. относились к австрийской половине Австро-Венгерской монархии. Из перечисленных здесь Орбаном трех народов лишь словаки проживали на землях исторической Венгрии.
[18] После Трианонского мирного договора 1920 г. сотни тысяч этнических венгров покинули свои родные края (современные территории Словакии, Украины, Румынии, Сербии, Хорватии, Словении, Австрии) и перебрались на территорию Венгрии в ее суженных границах. Но из-за отсутствия жилья и средств к существованию многие люди были вынуждены подолгу жить в вагонах поездов.
[19] Очевидно, имеется в виду, что и чехословацкий, и югославский госпроекты могли реально воплотиться лишь в результате распада Венгрии в ее исторических границах, и этнические венгры стали национальным меньшинством в этих образованных по итогам Первой мировой войны государствах.
[20] В годы пребывания у власти в Румынии этого одиозного государственного деятеля (1965–1989 гг.) среди прочего осуществлялись притеснения венгерского национального меньшинства. См.: Стыкалин А.С. Венгерское национальное сообщество Трансильвании и его взаимоотношения с коммунистическими властями Румынии (1950 – 1980-е годы) / Главный редактор О.В. Хаванова // Центральноевропейские исследования. Вып. 3(12). 2020. М.-Спб.: Нестор-История, 2021. С. 134-161.
[21] Пожонь (Pozsony – венг.) – венгерское название Братиславы.
[22] Клуж-Напока (Koloszvár – венг.) – главный город, по сути неофициальная столица румынского региона Трансильвания.
[23] Речь идет о битве при Мохаче 1526 г., в которой Османская империя нанесла сокрушительное поражение венгерским войскам.
[24] Речь идет о Вилагошской капитуляции (август 1849 г.), когда венгерское революционное войско было вынуждено сложить оружие перед семикратно превосходившей его по численности русской армией под командованием генерал-фельдмаршала И.Ф. Паскевича, что ознаменовало собой конец венгерской революции 1848–1849 гг.
[25] В венгерской политической традиции корона св. Иштвана символизировала единство венгерских исторических земель.
[26] Из «Наставлений» короля Святого Иштвана.
"Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.