Пахалюк К.А. К вопросу об исторической цензуре в России
Аннотация: Вниманию читателей предлагает документальная публикация из личного электронного архива, посвященная тема исторической цензуре в России начала 2020-х гг. В частности, речь идет о том, как из одного из интервью редакция «Российской газеты» удалила информацию о замалчивании Холокоста в Советском Союзе. Представляется, что публикация частных свидетельств и документов на эту тему позволила бы сформировать комплекс источников для последующего изучения цензурных практик.
Ключевые слова: политика памяти, цензура, Холокост
Автор: Пахалюк Константин Александрович, кандидат политических наук, независимый исследователь, г. Хайфа (Израиль). Email: kap1914@yandex.ru
Pakhaliuk K.A. On the issue of historical censorship in Russia
Abstract: We offer a documentary publication from a personal electronic archive dedicated to the topic of historical censorship in Russia in the early 2020s. In particular, we are talking about how the editors of Rossiyskaya Gazeta removed information about the suppression of the Holocaust in the Soviet Union from one of the interviews. It seems that the publication of private evidence and documents on this topic would make it possible to create a set of sources for the subsequent study of censorship practices.
Keywords: politics of memory, censorship, Holocaust
Corresponding author: Pakhaliuk Konstantin Alexandrovich, PhD (candidat istoricheskih
nauk), Independent Researcher, Haifa, Israel. Email: kap1914@yandex.ru
Идея этой публикации появилась на днях после общения с журналистом телеканала «Звезда», которая пригласила меня принять участие в документальном фильме о Львовском погроме («львовская резня» в ее терминологии) и спокойно отреагировала на мои ответные заявления о невозможности сотрудничества как по политическим причинам, так и из-за ожидаемой цензуры этой темы. Небольшой пост на моей странице в Facebook был довольно быстро продублирован сайтом «Эхо» [Вопрос 2024], что заставляет утверждать о значимости подымаемой темы.
Действительно, практики цензуры в путинской России распространены и касаются они в том числе и публичного обращения к истории. Я никогда не был свидетелем существования неких «запретных списков» исторических тем, событий или историков. Напротив, скорее существовала децентрированная система ограничений, выстраиваемая «на глазок», по усмотрению конкретных исполнителей: что они считали в данный момент должным говорить? К каким темам обращаться? Какие акценты расставлять? Про-государственная повестка строилась вокруг размытой установки «чтобы звучало патриотично, уважительно и объективно», что в принципе могло включать все что угодно. В конечном счете что такого непатриотичного, например, в обсуждении и критике сталинских преступлений?
Мой опыт почти 10-летнего общения с журналистами государственных средств массовой информации свидетельствует, что в принципе довольно многое могло быть сказано публично (под ответственность самого спикера), если на это хватало определенной смелости. Однако это не отменяет существования таких практик управления повесткой, как отбор желаемых спикеров, привлечение внимания к определенным темам или тиражирование нужных понятий. Так, понятие "геноцид советского народа» в начале 2020-х гг. вошло в публичную риторику, поскольку его с подачи власти стали употреблять повсеместно все провластные СМИ и спикеры по любому поводу, относящемуся к нацистским преступлениям на территории СССР.
Ключевая проблема скорее заключается в том, что никто внутри системы не был готов признать такое положение вещей именно цензурой. Разные позиции воображались всего лишь как разные точки зрения, потенциально допустимые в равной степени, в то время как продвижение «лишь некоторых» оправдывалось невозможностью представления всех деталей и всего спектра воззрений. Такое воображение строилось на принципиальном игнорировании того объективного факта, что при обсуждении некого исторического события нельзя назвать равновесным взгляд академического ученого, посвятившего его изучению десятки лет, и мнение публициста, политика или любого другого человека (даже с академической степенью), который объективно не обладает достаточной экспертностью. Если формулировать более просто: убежденность, что «вокруг истории очень много разных точек зрения и каждая может быть потенциальна верна» служила оправданием ситуативного выделения «нужных позиций». В зависимости от контекста это обрастало дополнительными оправданиями: «если мы празднуем 9 мая, то должны все же говорить о позитивных, приятных вещах», «мы просто освещаем заявление того или иного чиновника» и пр.
Безусловно, требуется специальное исследование, которое бы проследило, как функционировал такой дискурс, то есть особый язык обращения к истории, используемый провластными спикерами. Однако не менее важно понять и зафиксировать конкретные цензурные практики, а не только систему, делающую их возможными и даже моральной приемлемыми.
При взаимодействии со СМИ с практиками откровенной цензуры я практически никогда не сталкивался вплоть до конца 2021 года. Наиболее показательный случай произошел в январе 2022 г., когда под Международный день памяти жертв Холокоста (27 января) я занимался продвижением недавно вышедшего документального сборника «Треблинка». К тому времени эта дата утвердилась в качестве ключевой, когда российским СМИ надо рассказывать «что-то про Холокост». Потому я и предложил нескольким изданием обратить внимание на эту книгу. Памятная дата, выход сборника из печати и готовящаяся презентация – все это является новостным поводом, потенциально привлекательным для журналистов.
Среди прочих откликнулась «Российская газета» (официальный печатный орган Правительства РФ). Журналистка Е. Новоселова взяла по телефону интервью, после чего прислала его на согласование. Мой вариант был отправлен ей 24 января (письмо с содержанием сохранились в электронном виде). Итоговый вариант, однако, правился в редакции, к чему журналистка не имела отношение, а о внесенных изменениях я узнал лишь после публикации текста в электронном и печатном видах.
Ниже я привожу вариант интервью, опубликованного на сайте издания. Зачеркнутым я выделил то, что было удалено в ходе «редакционной правки» (в статье на сайте удаленное цензорами выделено цветом - Прим.ред.). Вполне очевидно, что «редактор» не столько сокращал материал ради удобства читателя, сколько осуществлял цензуру – последовательно удалил все, что свидетельствовало о том, что советские органы власти намеренно замалчивали Холокост как трагедию евреев. Эта тема оказалась неприемлема для публикации на страницах провластного издания даже от лица сотрудника Российского военно-исторического общества.
Этот материал я рассматриваю как публикацию источника по теме исторической цензуры в современной России. Потому призываю других историков делиться сохранившимся у них материалами, свидетельствующими о подобных ограничениях. Формирование источниковой базы по этой теме на страницах журнала «Историческая экспертиза», на мой взгляд, позволит обобщить частный опыт и разрозненные его подтверждения в целях дальнейшего анализа политики памяти в России.
Новоселова Е. В России впервые обнародованы свидетельства выживших узников Треблинки // Российская газета. 2022. 27 янв. URL: https://rodina-history.ru/2022/01/27/v-rossii-vpervye-obnarodovany-svidetelstva-vyzhivshih-uznikov-treblinki.html.
Константин Александрович, о Треблинке в России известно гораздо меньше, чем о некоторых других лагерях смерти, располагавшихся в войну на территории Польши. Что там происходило?
Константин Пахалюк: Уточню, это два лагеря. Осенью 1941 года был создан трудовой - Треблинка-1. В нем содержались в основном поляки и евреи. Через этот лагерь прошло около 30 тысяч человек, половина погибла. Узники работали в песчаном карьере и в мастерских на территории лагеря. Евреи - и практически только евреи - тотально уничтожались нацистами в построенной к концу июля 1942 года Треблинке-2 - лагере смерти. Всего там было убито более 800 тысяч человек - наибольший пик пришелся на вторую половину 1942 года. Умерщвляли с помощью газовых камер: когда первое приспособленное под это здание стало не справляться, его расширили и в сутки через него пропускали по пять-шесть тысяч человек. Их депортировали на поездах из всех европейских гетто: на станции Треблинка вагоны с обреченными отсоединяли от поезда, людей высаживали, приказывали раздеться, загоняли в газовые камеры и трупы хоронили. Чтобы уничтожить состав из 20 вагонов, по 150-200 человек в каждом, требовалось два часа. Через какое-то время массовые захоронения стали распространять ужасный запах, который разносился на десятки километров. И в начале 1943 года останки погибших стали выкапывать и сжигать. Никаких крематориев в Треблинке не было. Вообще отлаженный процесс массового уничтожения трупов в местах массового убийства мирных граждан по всей восточной Европе начался в 1943 году - после победы Красной Армии под Сталинградом, когда у нацистов зародилось опасение, что они могут проиграть.
Как стало известно о творящемся в этом страшном месте? Нацисты не успели замести следы, когда сюда пришла Красная армия?
Константин Пахалюк: Лагерь смерти был полностью уничтожен, но сохранилась определенная часть построек трудового лагеря. Нельзя сказать, что к тому времени, как сюда пришла Красная армия в августе 1944 года, о Треблинке ничего не было известно: о происходившем периодически писало польское подполье. Среди прочего подпольщики распространяли воспоминания бежавшего из лагеря смерти Янкеля Верника, перевод которых был в распоряжении советских политических органов. От подполья сведения попадали и в союзническую печать. Например, в апреле 1943 года на страницах "Правды" появилась статья Н. Сергеевой, которая была посвящена истребительской политике против славянских народов - и поляков в частности. Среди прочего в материале говорилось про два лагеря: концентрационный лагерь для поляков Треблинка А и Центральный дом смерти - Треблинка Б, где людей (без детализации этничности) уничтожали в камерах якобы с помощью пара. Спустя несколько дней в этой же газете появилась статья А. Паукер, которая доказывала, что гитлеровцы ставят целью сокращение численности всех оккупированных народов. В качестве примеров она приводила лагеря Майданек, Освенцим и Треблинку, причем относительно последнего писала, что в день там убивают до 10 тысяч человек. Опять же без уточнения этничности, хотя это принципиально для понимания сути лагеря смерти.
Кто с советской стороны занимался расследованием этих страшных преступлений? И когда оно началось?
Константин Пахалюк: Оно началось в середине августа 1944 года сначала органами военной прокуратуры 65-й армии. Одной из первых была допрошена местная жительница Гени Марчинякувны - польская девушка 18 лет, которая была в обслуживающем персонале - работала в Треблинке-2 поварихой. Вообще, публикуемые нами протоколы допросов тем и интересны, что там много показаний тех, кто был вынужден жить рядом с этим центром уничтожения или в той или иной степени работать там. Были проведены и частичные эксгумации убитых узников трудового лагеря.
Уже тогда открылись не только жестокость нацистов по отношению к заключенным трудового лагеря, но и беспрецедентный характер лагеря смерти - отмечалось, что его жертвами были в основном евреи. 29 августа начальник политуправления 1-го Белорусского фронта генерал Галаджев направил на имя начальника Главного политического управления РККА А.С. Щербакова докладную записку, где сообщал о расследовании относительно лагеря Треблинка, где были уничтожены, по имевшимся данным, 3 миллиона человек - "поляков, евреев, французов, болгар и других национальностей". Обратите внимание, как уже на этом этапе гражданская принадлежность была намеренно "переработана" в этническую. Уже после войны ученые установили число погибших - более 800 тысяч. Преувеличение количества жертв свидетелями вполне объяснимо с психологической стороны, но детализация процесса строительства лагеря, его функционирования, деталей положения узников, информация о преступлениях отдельных эсэсовцев - вот основная ценность публикуемых нами протоколов. На осень 1944 года советские органы были лучше всех информированы, что происходило в этом лагере смерти, но увы, не придали всего огласке
Как появился знаменитый "Треблинский ад" Василия Гроссмана?
Константин Пахалюк: В августовские дни 1944 года в Треблинку стали прибывать журналисты, среди них был и Гроссман. Он общался с узниками трудового лагеря, а также знакомился с протоколами допроса свидетелей.
- Почему материалы по Треблинке не представлялись на Нюрнбергском процессе?
Константин Пахалюк: Документы, которые мы публикуем, были обнаружены в фондах Государственного архива Российской Федерации — в фонде Чрезвычайной государственной комиссии (ЧГК) и фонде материалов Нюрнбергского процесса. Тот факт, что часть оригиналов свидетельских показаний узников обоих лагерей отложилась в последнем фонде, указывает, что их планировали использовать во время Нюрнбергского процесса. Им даже был присвоен номер нюрнбергского документа «СССР-436», но на процессе эти материалы так и не были использованы. Хотя тема Треблинки подымалась союзниками, равным образом среди прочих свидетельствовал Самуэль Райзман - его также допрашивали наши следователи.
- Чем это можно объяснить?
Константин Пахалюк: Причины того, почему советская сторона, зная многое, не предала огласке документы, вполне объяснимы. Конечно, о массовом уничтожении именно евреев знали. Все свидетели говорили об этом. Равным образом с 1941 года наша сторона хорошо была осведомлена об особом отношении нацистов именно к евреям. Но идеологический акцент на всеобщности жертв заставлял ретушировать реальность. Причём по политическим причинам акцентировались славянские жертвы. Документы по Майданеку, что мы публиковали раньше, ярко свидетельствуют: советско-польская комиссия знала, что большинство погибших - евреи, но намерено подавала информацию так, чтобы подчеркнуть всеобщность жертв и страдания славян. А Треблинку в принципе было невозможно раскручивать как славянскую трагедию. Но была попытка предать ей общесоюзнический оттенок, материалы легли в основу проекта сообщения ЧГК «Об умерщвлении немцами в Треблинском концентрационном лагере № 2 в Польше граждан Соединенных Штатов Америки, Великобритании, СССР, Польши, Франции, Чехословакии, Болгарии и других стран». Сам характер названия отражает попытку представить Треблинку в качестве общеевропейской трагедии, а содержательно акцент был сделан на евреях - гражданах из США и Великобритании. 1 декабря 1944 года этот проект был направлен на согласование в Народный комиссариат иностранных дел. Однако публикация так и не состоялась. На фоне более 800 тысяч уничтоженных в лагере евреев, 500 американских и английских граждан смотрелись бы очень натянуто.
Дословно
История 30-летней Хени Трач
По словам Константина Пахалюка, история 30-летней Хени Трач - одна из наиболее хватающих за душу историй, с которыми он сталкивался, занимаясь темой нацистских преступлений.
В марте 1943 года ее вместе с двумя детьми, дочерью 13 лет и сыном 8 лет, отправили в Треблинку, куда еще годом ранее заключили ее мужа, сапожника по профессии. Вот показания Хени Трач из протокола допроса военной прокуратуры 65-й армии:
"Нас всех согнали вместе, всего около 570 человек - мужчин, женщин и детей, затем всем велели лечь на землю. После этого заключенных группами по 20-30 человек отводили в лес к ямам, где убивали и бросали трупы в ямы. <...> Когда нас вели, то я сказала мужу: "Давай бежать, лучше пусть стреляют в спину, чем смотреть, как будут расстреливать". Муж, будучи сильно избитым, бежать не мог, поэтому сказал: "Беги ты одна с детьми". Когда нас подвели к яме и немцы открыли по нам стрельбу, поднялся сильный крик женщин и детей, которые метались из стороны в сторону, ища спасения. Я, воспользовавшись этим, схватила за руки своих детей, дочь 13 лет и сына 8 лет, и бросилась бежать в сторону, в лес. Дети не хотели бежать и с криком "Мы к папе" вырвались у меня из рук и побежали назад. Я же продолжала бежать в лес, так как уже стемнело в это время, то немцы в лес не побежали, а открыли по мне стрельбу и ранили меня в правый бок. В лесу я скрывалась одну ночь, а затем ушла в дер[евню] Малешев, где пряталась у одного крестьянина 7 дней, пока зажила рана, а затем ушла в дер[евню] Олехня, где и скрывалась у одного знакомого до прихода Красной Армии".
Список литературы
Вопрос 2024 – Вопрос тут не в чистоплюйстве, а в прагматике // Эхо. 2024. 24 мая. URL: https://echofm.online/opinions/vopros-tut-ne-v-chistoplyujstve-a-v-pragmatike.
Новоселова 2022 – Новоселова Е. В России впервые обнародованы свидетельства выживших узников Треблинки // Российская газета. 2022. 27 янв. URL: https://rodina-history.ru/2022/01/27/v-rossii-vpervye-obnarodovany-svidetelstva-vyzhivshih-uznikov-treblinki.html.
References
Vopros 2024 – Vopros tut ne v chistopljujstve, a v pragmatike // Jeho. 2024. 24 maja. URL: https://echofm.online/opinions/vopros-tut-ne-v-chistoplyujstve-a-v-pragmatike.
Novoselova 2022 – Novoselova E. V Rossii vpervye obnarodovany svidetel'stva vyzhivshih uznikov Treblinki // Rossijskaja gazeta. 2022. 27 janv. URL: https://rodina-history.ru/2022/01/27/v-rossii-vpervye-obnarodovany-svidetelstva-vyzhivshih-uznikov-treblinki.html
"Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.
Comments