Владимир В. Видеманн
Проблемы энергогенерации в эпоху антироста
Аннотация: В статье рассматриваются проблемы исчерпания на планете невозобновляемых ресурсов в условиях продолжающегося роста населения, а также возможная роль искусственного интеллекта в качестве инструмента оптимирования производственных и социальных процессов. Подробно рассматриваются темы энергогенерации, экологии, демографии, милитаризации, психологических тенденций и новых социальных практик. Особое внимание уделено статистическим данным и верифицируемым источникам, различным сценариям решения проблем энергодефицита, растущей экологической и демографической нагрузки на планету.
Ключевые слова: антирост, энергогенерация, экология, демография, воукизм, искусственный интеллект, биотеррор, глобализм, производство, потребление, корпоративизм, финансы, ресурсы, социальность, общественность, оптимирование.
Сведения об авторе: Владимир Владимирович Видеманн, философ, историк, свободный журналист, писатель, член Либертарианской партии Великобритании (Лондон, Соединенное Королевство). Email: vw@bricservice.co.uk
Wiedemann Vladimir: Problems of energy generation in the era of degrowth
Abstract: The article discusses the problems of depletion of non-renewable resources on the planet in the context of continuing population growth, as well as the possible role of AI as a tool for optimizing production and social processes. Topics of energy generation, ecology, demography, militarization, psychological trends and new social practices are discussed in detail. Particular attention is paid to statistical data and verifiable sources, various scenarios for solving problems of energy shortages, and the growing environmental and demographic burden on the planet.
Key words: degrowth, energy generation, ecology, demography, wokeism, AI, globalism, bioterror, production, consumption, corporatism, finance, resources, sociality, public, optimization.
Corresponding author: Wiedemann Vladimir Vladimirovich, philosopher, historian, freelance journalist, author, member of the Libertarian Party of Great Britain (London, United Kingdom). Email: vw@bricservice.co.uk
9. Пробудись!
Современное творческое сообщество (учащиеся, исследователи, изобретатели, арт-богема), как активный авангард «странного общества», все больше отождествляет себя с движением «Воук» (англ. woke – проснувшийся), именуемого также «воукизмом». Понятие «woke» имеет афроамериканское происхождение и означает «быть бдительным (осознанным)» в вопросах расовой дискриминации, а также всех других антигуманных предубеждений. В этом отношении выражение «stay woke» (англ. «будь включенным») перекликается с призывом «be hip» (англ. «будь в курсе»), а современные воукеры в чем-то аналогичны историческим хиппи.
Воукеры, как и хиппи, критически смотрят на потребительскую активность массового общества и не испытывают пиетета перед сильными мира сего. И те и другие выступают за мирное разрешение всех общественных проблем на основе общечеловеческой способности к взаимопониманию. И те и другие – против угнетения человека человеком и межличностного насилия, за полную свободу воли и личной инициативы в рамках гражданских свобод демократического государства.
В 2016 году афроамериканские буддисты предложили использовать слово «Воук» (Woke) в качестве синонима будды как пробужденного (просветленного, осознанного) существа. Мы бы пошли еще дальше, интерпретируя будду-Воука как человека, включенного в дискурс антироста, экологии, социальной гармонии и единства бытия. Именно осознанность принципиального единства человека, природы и космоса (человека – земли – неба) составляет основу идеологии нового «странного» человека, хиппи-воукера, мотивированного на эвристическую активность гуманного характера, реализуемую за пределами архаичной парадигмы вещного обогащения.
Вместе с тем, переход к долгосрочной стратегии антироста требует непременного наличия регионов с передовой научно-технической инфраструктурой, в рамках которой возможно существование и развитие фундаментальной науки, от достижений которой, в свою очередь, зависит стратегия долгосрочного устойчивого развития. Иначе говоря, траты невозобновляемых ресурсов должны быть сведены к минимуму, в надежде, что в течение ближайшего времени продвинутая наука обретет комплексную статистическую матрицу глобального хозяйства, по которой можно будет рассчитывать оптимальную стратегию антироста, основанную на всестороннем учете критических факторов.
Формирование наукоемких кластеров – необходимый элемент в политике антироста, требующей наличия объективной картины относительно всех факторов реального производства. В ином случае купирование деструктивных тенденций в общественном развитии может стать неэффективным, что уже имело место в мировой истории (в то числе – в процессе распада СССР). Кроме компьютерных программ, в наукоемких кластерах предполагается производить «железо» и другую хайтековскую продукцию – от микрочипов до космических аппаратов. Здесь же должна действовать продвинутая система образования, необходимого для развития фундаментальной науки.
Другой важный инфраструктурный кластер – сельскохозяйственный, который также требует своего оптимирования в контексте стратегии антироста. Наконец, необходимо наличие целой сети природных и ресурсных заповедников, включая территории обитания популяций, ведущих традиционный образ жизни. При этом экологически «убитые» территории постиндустриального киберпанка следует, по возможности, изолировать в качестве своеобразных резерваций антигуманной цивилизации модерна.
Весь вопрос в том, идет ли здесь речь о единой космополитической системе глобального мира, или же, в условиях укрепляющейся многополярности, возникнет несколько региональных метрополий с полным производственным циклом и локальной версией фундаментальной науки? В последнем случае, реалистично рассуждая, мы увидим рост межблоковых противоречий в условиях повсеместного перехода на рельсы военной экономики, включая информационную составляющую. Но каковы будут новые субъекты грядущего корпоративного противостояния? Будет ли это конфликт между сторонниками роста и антироста, между сторонниками исключительно роста или же между последователями разных версий антироста?
ТОП-10 стран, богатых природными ресурсами:
Согласно данной таблице, видно формальное равенство по ресурсом между странами англосаксонского блока (США, Канада, Австралия) и российско-китайским альянсом: $98,1 трлн. против $96.7 трлн.
Страны Среднего Востока (Саудовская Аравия, Иран и Ирак) также имеют, в случае объединения ресурсов, количественно близкую позицию: $77,6 трлн.
В случае присоединения Бразилии, вес этого объединения увеличится до $99,4 трлн, а если Венесуэла возьмет сторону российско-китайского альянса, то вес последнего достигнет $112,8 трлн.
С точки зрения сопоставимого потенциала биоемкости можно выделить блок России-Канады-Австралии-Бразилии в самодостаточный альянс зеленых держав ($150 трлн).
Теперь посмотрим, что в мире делается с черной металлургией – основой для производственной базы ВПК. В 2023 году 63 страны произвели 142,4 млн. тонн (Mt) сырой стали, при снижении показателей на 1% по сравнению с тем же месяцем прошлого года. В приведенной ниже таблице дается десятка стран, лидировавших по выпуску сырой стали в 2023 году.
ТОП-10 стран-производителей сырой стали:
Но так ли нужны миллионы тонн амуниции в современной высокотехнологичной войне? Скорее, тут больше имеет значение техническая возможность парализовать коммуникационную сеть противника, лишить его энергетических ресурсов, нарушить логистику. Здесь на первое место выходят хайтековские разработки, включая стратегические программы ИИ.
Во время Опиумных войн (1840–1860) британская армия в пять раз уступала по количеству солдат китайской, а соотношение потерь составило 1:40. Это и не удивительно, поскольку британцы использовали оснащенные артиллерией и ракетами Конгрива пароходы, китайцы же – весельные лодки-драконы; у британцев на вооружении были современные винтовки, у китайцев – устаревшие гладкоствольные ружья (матчлоки), позволявшие сделать за 1 минуту 1 выстрел на 50 метров. При этом Китай был мировым лидером по ВВП в расчетах того времени, т.е. по производству зерна (риса). Великобритания же никакого зерна почти не производила, а его место в экономике индустриального модерна играет черная металлургия.
Современный хайтековский мир постиндустриального производства строится уже не на стали, а на новых материалах и прикладной математике. Американская экспертная комиссия по ИИ уже выпустила первый набор рекомендаций правительству, целью которых называется «победа США в соревновании вокруг искусственного интеллекта»[1]. Бывший СЕО Google Эрик Шмидт (7) является одним из энтузиастов этого проекта, особенно в его военной части. Он выделяет три соответствующих направления:
1. Использование ИИ в целеуказании. К примеру, установка на артиллерийский снаряд специальной камеры, способствующей четкому поражению цели.
2. Создание биологических баз данных. В ходе того, как человечество все больше узнает о человеческой и общей биологии, увеличиваются возможности создания поражающих биосистемы (включая людей) вирусов.
3. Манипуляция информацией. Технологии дают возможность обманывать людей, и в этом направлении ведутся интенсивные исследования.
Таким образом, мы видим, как складываются тенденции к попыткам захватить в мире технологическое лидерство в перспективах монополии локальной технократической элиты (в данном случае англосаксонской) на управление глобальной системой.
Кто еще, кроме объединенного (англосаксонского в своем ядре) Запада, может претендовать на подобную эксклюзивную монополию? Или, хотя бы, на статус локального доминатора? Тут можно назвать российско-китайский альянс (при участии других стран социалистического типа), а также арабо-персидский альянс объединенного ислама, при возможном участии других партнеров. Теоретически, можно также выделить континентальную Европу (на основе романо-германского ядра), а также индийский, латиноамериканский, южноафриканский и тихоокеанский (острова и полуострова Тихого океана) кластеры.
ТОП-10: Вооруженные силы и уровень милитаризации общества (2022):
По общим возможностям мобилизации Западный блок почти равен Восточному (в обоих по 15 млн. чел.). Западный превосходит Восточный по наличию хайтековских разработок, Восточный же превосходит Западный по массе железа. На базе Индии мог бы, чисто технически, сформироваться стратегический центр Глобального Юга (15 млн. чел. мобилизационный ресурс). Тут главная проблема – преодоление противоречий между суннитскими, шиитскими, индусскими и буддийскими обществами.
В самой Индии эти противоречия (по крайней мере, в поле законодательства) давно сняты. Недаром эта страна считается самой крупной (по населению) демократией в мире. Но в Индии, как на всем протяжении пояса арабо-персидской идентичности, существует другая сложнопреодолимая проблема, а именно – почти безвозвратная утрата экологического баланса в результате безжалостной эксплуатации этих территорий на протяжении веков. Впрочем, в такой же степени экологической «убитости» пребывает большая часть территории Китая, США, Южной Европы и обширных регионов Африки (арабские страны и побережье Индийского океана).
Относительно неплохо себя чувствуют поросшая тропическими лесами Центральная Африка, Южная Америка, Австралия с Новой Зеландией, а также Канада, Гренландия, Монголия, Россия и Северная Европа (Скандинавия, Дания, Исландия, Финляндия и страны Балтии). Именно на этих территориях, если говорить о глобальном планировании, целесообразно имплементировать инфраструктуру высокотехнологичной цивилизации, с перспективой овладения новыми видами воспроизводимой энергии и выработку действенных подходов к восстановлению экобаланса планеты, включая увеличение биоемкости и ликвидацию экологического следа.
Биоемкость – это способность биосферы производить ценные биологические ресурсы и поглощать отходы, сохраняя при этом потенцию к самовосстановлению. Термин «биоемкость» используется в экологии и связан с понятием «экологического следа», который является индикатором устойчивости общества и показывает, насколько человеческая деятельность влияет на окружающую среду.
Сегодня 7 из 8 миллиардов людей проживают на экологически неблагоприятных территориях. Казалось бы, именно благоприятные территории должны стать центрами новых цивилизационных образований. Но для подобных макропроектов одной экологии, учитывая соревновательный характер человеческих коллективов, явно недостаточно. Здесь еще потребуется наличие автономной научно-технической базы, ресурсно-производственной безопасности и способности к эффективной защите своих территорий и населения. В целом, способная к полному суверенитету эко-автаркия должна обладать, как минимум, следующими характеристиками:
1. Высокотехнологичные ВС, полная ядерная триада (земля, море, воздух).
2. Ресурсная и продовольственная безопасность. Источники пресной воды.
3. Наличие фундаментальной науки полного цикла.
4. Наличие компетенций для воспроизводства любой исторической технологии человечества, от каменного века до настоящего времени.
5. Централизованная система обработки данных, максимально защищенная.
6. Наличие критического финансового ресурса, а также инструментов финансовой войны.
7. Автономная база для развития ИИ, связанная с медиапорталами и аналитическими центрами корпоративной стратегии.
8. Критический минимум населения (от 100 млн. человек и выше). Но реалистичнее говорить о полуторамиллиардных блоках.
9. Преобладание биоемкости над экологическим следом. Перспективы оздоровления кормящего ландшафта.
При этом, биоемкость глобальной окружающей среды систематически снижается, а экологический след медленно, но постоянно растет. В таких условиях единственным средством спасения планетарных ресурсов будет закрытие экологически ценных территорий от внешних вторжений, за исключением экстраординарных случаев.
10. Два блока: красные против зеленых
В результате у нас спонтанно формируются два экзистенциальных блока: про- и контр-экологический, условные зеленый и красный. В «про-» входят регионы планеты, где биоемкость превышает экологический след: это Канада, Северная Европа, Россия, Центральная Азия, Южная Америка и Юго-Западная Африка. «Контр–» – это США, Центральная Америка, Западная и Южная Европа, Северная Африка, Ближний и Средний Восток, Средняя, Южная и Юго-Восточная Азия.
Рис. 4. Кредиторы и должники биоемкости в мире(https://xn--80apggvco.xn--p1ai/%D0%BA%D0%B0%D1%80%D1%82%D1%8B?id=252)
В соответствии с такой экологической идентичностью мир можно разделить на Зеленый север, Зеленый юг и срединный Красный пояс киберпанка. Смогут ли зеленые страны принудить красные к режиму снижения энергозатрат? И если да – то каким образом? Совокупное население двух зеленых мега-кластеров едва достигает сегодня полутора миллиардов человек, причем на Зеленом севере обитает около 200 млн., а на Зеленом юге почти на 1 миллиард больше.
В пояс киберпанка входит сразу несколько глобальных регионов (см. рис. 4), причем наихудшая экологическая ситуация наблюдается в США, арабских странах, Иране, Великобритании, странах Южной Европы, Японии и Южной Корее, где экологический след превышает биоемкость на 150% и более. Ситуацию с уровнем биологического следа от 100% до 150% мы видим в таких индустриализированных государствах, как Мексика, Германия, Китай, Узбекистан, Таиланд, Филиппины и ЮАР. В других странах Красного пояса (Индия, Пакистан, Франция, Турция, Польша, Эфиопия, Нигерия, Казахстан, Венесуэла, Украина и др.) экологический след превышает биоемкость на величину от 1% до 100%.
Сегодня, в перспективе соревнования за лидерство в проекте ИИ, все больше ресурсов требует производство и эксплуатация само́й вычислительной техники. Согласно мнению ряда аналитиков, к середине текущего столетия соответствующие издержки могут достигнуть порядка 30% всей глобальной энергогенерации. К тому же, физические ресурсы для производства микрочипов тоже ограничены. Отсюда – требования к жесточайшей оптимизации всех производственных затрат в среднесрочной перспективе.
Задача каждого экологически ответственного хозяйства – возможное сокращение потребления невозобновляемых ресурсов и посильные инвестиции в оздоровление среды обитания. Но массовый переход на такую повестку потребует, судя по всему, существенной централизации процессов управления системными ресурсами, их переход из рук многочисленных физических и юридических лиц в клещи государственно-корпоративного менеджмента. По крайней мере до тех пор, пока общественная сознательность не позволит реализовать режим свободной саморегуляции. Неужели всех нас ожидает небывалая до сих пор форма глобального авторитаризма?
11. Пост-сингулярный гуманизм
Российский ученый Александр Панов (8) считает, что будущее человечество, если оно переживет грядущий «сингулярный кризис» (совокупность генетического[2], террористического, военного, технологического и климатического кризисов), пик которого придется на конец XXI – начало ХХII столетия, сможет существовать только в условиях чрезвычайно зарегулированного общества. В ином случае, на уровне современной свободы потребления, ему не выжить. Отсюда – глобальное сообщество должно радикально измениться, вплоть, – как считает Панов, – до симбиоза живых и роботизированных систем. Это будет «пост-сингулярный гуманизм» как система гуманитарно-культурных сдержек, в перспективе – долгосрочного режима жесткой экономии всех невозобновляемых ресурсов и политики демографического контроля.
Возобладает ли здесь одна монопольная система, выиграв гонку у других, или сформируется несколько ситуативных автаркий – очень сложно предсказать. С точки зрения перспектив наиболее эффективного антироста, «центральные державы» (страны Красного пояса) должны экономически самоликвидироваться, осмыслив свое культурное наследие как тупиковую разновидность до-сингулярного гуманизма. Определим более предметно, что для нас означает «пост-сингулярный гуманизм»?
Пост-сингулярный гуманизм представляет собой апофатическую версию идейного наследия до-сингулярного гуманизма, исходившего из презумпции неисчерпаемости естественных ресурсов, начиная с представлений о беспредельности мировой суши и мирового океана. Отсюда – установка на динамику беспредельного роста. Наконец, в фазе сингулярного кризиса, о котором говорилось выше, следует ожидать революционной смены системной парадигмы с энергозатратной на энерго-сберегательную, в условиях элементарной обеспеченности населения критическими запасами пресной воды и сельскохозяйственных угодий.
Таким образом, общество будет вынужденно жить в условиях своеобразной «диктатуры антироста» и соответствующей зеленой морали, поощряющей всякую деятельность, направленную на снижение энерго-затратности личного существования. Ибо дилемма тут весьма простая: либо резко ограничить собственное потребление, либо не дожить, как виду, до нового геологического рассвета… Реалистично рассуждая, вся надежда здесь возлагается только на пробужденную интуицию коллективного спасения, которая, как нам представляется, высвободится в условиях форс-мажорной ситуации из-под контроля культурных авторитетов и общественно-значимых инстанций «старого мира». Но это будет не просто «голый» драйв на чисто биологическое выживание, а разумная воля к существованию, мотивируемая педагогикой пост-сингулярного гуманизма «нового средневековья».
Сравнение пост-сингулярного общества со средневековым приходит на ум не просто так. В обоих случаях тут мы имеем дело с обществом, радикально ранжированным по шкале анти-материальных (и в этом смысле – «духовных») ценностей: в случае исторического средневековья – по наитию, в случае «нового средневековья» – согласно осознанной необходимости. Средневековый закон о пределах цехового производства ограничивал развитие товарного рынка в пользу сохранения локальной занятости. Рыночная экономика в те времена не считалась чем-то приоритетным, выживание человека «в поте лица» не предполагало безграничного роста его материального потребления. Все это пришло уже потом, вместе с верой энтузиастов Возрождения (XIV – XVI вв.) во всесилие принципов логоцентричной науки, в свете открытий Нового времени (XVI – XX вв.).
Индустриальная революция возбудила необоснованные надежды на безграничный рост производительности труда, в соответствии с поступательным научно-техническим прогрессом. Отсюда – представления о коммунистическом самоуправлении продвинутого человечества во благо всего живого. Ибо человек разумный, логоцентричный и логически мыслящий, по определению не может себя противопоставлять кормящему ландшафту. Однако, если человечество, ведомое благими намерениями, все же оказалось у опасной черты, «над пропастью во ржи»[3], то задача разумных людей – вмешаться в ситуацию. Ведь именно человек разумный, и никто иной, способен найти адекватные обстоятельствам средства купирования форсмажорных вызовов.
Сегодня общая ситуация в глобальном товарно-сервисном производстве и потреблении тесно связана с психологией экономического роста, иерархией доступа к кредитным линиям и «важным персонам» (VIP), принимающим ключевые решения. Радикальные революционеры часто предлагают полностью переформатировать всю социальную структуру общества, но их конечная цель – еще более продуктивное производство, еще более эффективное, освобожденное от оков административно-командных систем старого типа. Здесь гуманистическое представление о мире как роге изобилия достигает своего апофеоза. Но это ничего, по существу, не решает. При первых же вызовах реальности, обозначенных, в том числе, в докладе Римского клуба «Пределы роста», на Западе, а позже и в других регионах планеты, стали появляться исследовательские центры, стремящиеся более детально рассчитать параметры грозящих эко-ноосфере кризисов.
«Если абстрагироваться от других причин, которые могут стать последним звонком для человеческого вида, станет ясно, что природные ресурсы представляют собой ограничивающий фактор в отношении продолжительности жизни этого вида… И все, что человек сделал за последние двести лет или около того, ставит его в положение фантастического расточителя».
Georgescu-Roegen, Nicholas. The Entropy Law and the Economic Process (9)
Положить предел человеческой расточительности ради жизни будущих поколений – разве это не гуманная цель, достойная быть в фокусе глобальной политики? Современное общество должно последовательно сокращать материальное производство в духе политики антироста – как единственно гуманной и научно оправданной. Все остальное послужит только усугублению проблемы.
12. Цивилизация аскетов?
Очевидно, что в подобном обществе должны возобладать идеалы аскетизма, сводящие материальные потребности индивида к минимуму. Удивительным образом, минималистский образ жизни, уже сегодня захватывающий элиту творческого класса, близок в своих практиках к поведенческим моделям религиозно-отшельнического типа:
– чистое питание (диеты и посты), – информационный детокс, – социальный аскетизм (фильтрация социальных связей), – минимализм в интерьере, – осознанное потребление (не покупать лишнего, использовать вещи долго, чинить их и давать вторую жизнь, передавая их другим).
Особым, если не сказать ключевым элементом в практике нового аскетизма является медитация, в более широком смысле – психотехника, предполагающая развитие «осознанности» субъекта, его полное просветление в отношении всех загадок жизни. Такая установка на «полное просветление» взята из древних аскетических практик, основанных на опыте мобилизации жизненных ресурсов в условиях форс-мажорных обстоятельств изолированного существования (монахи, анахореты, отшельники).
Индивидуальный аскетизм, как инструмент самодисциплины, может давать удивительные результаты, свидетельствующие о власти духа над материей, или, иначе говоря, психической воли над физическим телом. Философский вопрос в том, зачем это нужно? Зачем человеку утруждать себя годами стоянием на одной ноге (столпничество)? А ведь у таких людей есть свои ученики, перенимающие их опыт непосредственно, день за днем! То же самое можно сказать о сторонниках радикального голодания. Люди остаются без пищи до семи недель, если не более того (вплоть до полного самоуморения от голода, санскр. «саллекхана»). Есть и другие формы аскетизма, включая причинение телу всяческих неудобств – от вербальной до сексуальной депривации, ношения вериг, переживания стужи и зноя и т.д.
Как показывают современные исследования – обобщены нами в монографии «Пуруша-йога, или религия чистого космоса» (10), – все перечисленные выше аскезы связаны с усилением в общем фоне нейро-активности человека дельта-ритма, связанного преимущественно с состоянием глубокого сна. При этом установлено, что дельта-частота способствует согласованию и перезагрузке процессов, идущих на других частотах, выступая в роли своеобразного «смазочного» материала. Можно только догадываться, каким образом аскетические практики воздействуют на субстанцию глубокого сна, вызывая ее ответные колебания в качестве эффекта «осознанности» или «пробужденности»[4].
Если принять во внимание характерную позицию мистических школ о Небесном человеке (или его эквиваленте) как центральном субъекте созерцательного опыта, связанного с переживанием единства бытия, то можно понять, что здесь речь идет о реальности «космического будды»[5], где полнота материального тела[6] адепта обретает характер вселенской матрицы, постигаемой с позиций функционального единства человеческого микрокосма, сформированного, в прямой аналогии с макрокосмом, из триллионов автономных биосистем (микробов), предположительно соответствующих числу галактик во Вселенной.
Представляется, что аскетические практики, спонтанно нащупанные нашими предками в процессе стратегического выживания, невольно (или провиденциально) способствовали мистическому (т.е. «темному», «скрытому») постижению природы эфира глубокого сна, включая эффект непосредственного переживания вселенского единства «здесь и сейчас»: unio mystica (лат. «мистическое единство»), hen to pan (греч. «все едино»), aham brahmasmi (санскр. «я – Брахман»). Не случайно аскетика, как одна из форм биотеррора (санскр. тапас, «напряжение»), издревле считалась чем-то священным, мобилизующим человеческую сущность (естественную или сверхъестественную – вопрос философский).
Мы уже говорили выше, что рассматриваем практику биотеррора как один из инструментов суггестивного принуждения особи/индивида к пониманию (что также можно толковать как загрузку в систему оперативной программы действия). Изначальная практика биотеррора способствовала формированию у высших приматов (гоминин) второй сигнальной системы и их переходу от чисто природного (инстинктивно-рефлекторного) существования к социальному (через условные рефлексы) образу жизни, связанному с избыточным производством и потреблением.
Теперь же, в условиях систематически растущего ресурсного дефицита, гомо сапиенс, как вид, требует новой «перепрошивки» – на, так сказать, новом витке истории. Это означает отказ от экстенсивного типа хозяйствования и переход на рельсы интенсивного (устойчивого) развития, под которым мы понимаем обратное «вписывание» отшнурованного от природной базы человека в естественные циклы гармоничного сосуществования всего живого.
Говоря языком социальной философии, человек нуждается в «новой сознательности», позволяющей ему критически осмыслить текущие вызовы времени и найти способы наиболее приемлемого их купирования. Но, в данном случае, человек не может себе позволить просто сидеть и ждать, пока история смелет ту самую муку, из которой может быть испечен пирог лучшего мира[7]. Проблема с перепроизводством, излишним потреблением и перенаселением должна быть решена до конца текущего столетия, до начала сингулярного кризиса. Соответственно, следует пересмотреть само понятие «социального прогресса» в духе антироста.
Литература:
(1) Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории: Проблемы палеопсихологии / Предисл. проф., д-ра филос. наук Х. Н. Момджяна и др. — М. : Мысль, 1974.
(2) Острецов И. Н. Введение в философию ненасильственного развития: монография. — Ростов на Дону: Комплекс, 2002.
(3) Donella H. Meadows, Dennis L. Meadows, Jørgen Randers, William W. Behens. The Limits to Growth. A Report for the Club of Rome's Project on the Predicament of Mankind . – Universe Books, 1972.
(4) Nicholas Georgescu-Roegen: Entropy the Measure of Economic Man. New Series, Vol. 190, No. 4213 (Oct. 31, 1975)
(5) Сергей Савельев. Морфология сознания (в двух томах). – Москва, ВЕДИ, 2021.
(6) Joseph Henrich. The Weirdest People in the World: How the West Became Psychologically Peculiar and Particularly Prosperous. – Farrar Straus & Giroux, 2020.
(7) Dr. Eric Smidt, Dr. Nadia Schadlow, Robert O, Work, William “Mac” Thornberry III, Michaele Flournay. Mid-Decade Challenges to National Competitivness. – Special Competitive Studies Project, 2022.
(8) Панов, А. Единство социальнобиологической эволюции и предел ее ускорения. – Историческая психология и социология истории, Т.2, №2. 2008.
(9) Georgescu-Roegen, Nicholas. The Entropy Law and the Economic Process.– Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1971 (Reprint 2014).
(10) Видеманн, В. В. Пуруша-йога, или религия чистого космоса. Рукопись, 2023 (https://vk.com/doc291998315_655123920).
[1] Американских военных усилят искусственным интеллектом. «Коммерсантъ», 2020
[2] Генетический кризис: результат нарушения естественного отбора, генетическое вырождение (накапливание генетических ошибок). Отрицательный отбор на когнитивный уровень: чем выше по популяции когнитивные способности, тем ниже рождаемость.
[3] «Над пропастью во ржи» (англ. The Catcher in the Rye) – роман Джерома Сэлинджера, герой которого мечтает страховать играющих в ржаном поле детей от падения в скрытую за густыми колосьями пропасть.
[4] Будда как «пробужденный в глубоком сне» – одна из принятых в восточном мистицизме интерпретаций природы будды (пробужденной личности).
[5] Дхарма-кая – космическое тело Будды в тантрическом буддизме.
[6] Нирмана-кая – явленое тело Будды в тантрическом буддизме.
[7] Парафраз приписываемого Г. В. Плеханову выражения: «Русская история ещё не смолола той муки, из которой со временем будет испечён пшеничный пирог социализма».
"Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.
.