Константин Пахалюк,
Независимый исследователь, г. Хайфа
Жрец и ширма. О трансформации исторических нарративов Владимира Путина
Аннотация. Статья посвящена трансформации исторической риторики Владимира Путина в 2022–2024 гг. Ключевое внимание уделяется сцепке обращения к государство-центричному нарративу и «геополитики», которая порождает автономное смысловое пространство: в нем россиянам предлагается чувствовать себя соучастниками эпохальных событий и не задавать конкретных вопросов о причинах начала войны против Украины.
Ключевые слова: политика памяти, Вторая мировая война, геноцид, война против Украины.
Введение
На протяжении последних двух десятилетий интерес российского государства к прошлому неизменно возрастал: от отдельных символических действий и манипуляций власти перешли к более последовательной политике памяти, которая в 2020-е гг. стала принимать форму жесткой исторической политики [о разделении между политикой памяти и исторической политикой см. Миллер: 2012]. История превратилась в один из ключевых ценностных языков российской власти, одновременно служив трем разным целям.
Во-первых, она использовалась для формирования макрополитической идентичности для всей страны (то есть ответа на вопрос: «что нас всех на ценностном уровне объединяет?» [Малинова 2015; Курилла 2024; Пахалюк 2018; теоретическая основа: Каспэ 2012; Marchard 2007]). Во внешней политике это выразилось в презентации России как добродетельного игрока на международной арене.
Во-вторых, по мере возрастания «консервативного поворота» в российской политике [Бызов 2015; Будрайтскис 2020; Шнирельман 2022] образы прошлого политизировались и наряду с вопросами культуры и религии ставились в центр внимания, в то время как социально-экономическая повестка, непосредственно отражающаяся на жизни россиян, отодвигалась на второй план. Это являлось одной из форм изгнания публичности из пространства борьбы элит [Гельман 2021]. Отсюда неудивительно, что власти нередко использовали «исторические аргументы» и аналогии для критики оппозиции [напр.: Эрлих 2016].
В-третьих, история превращалась в рентный и отчасти властный ресурс: участники политического процесса и многие представители общественности либо видели в ней дополнительных механизм позитивного имиджа, либо пытались эксплуатировать ее для материальных выгод: будь то стабильная линия финансирования, федеральные субсидии, развитие исторического туризма и пр. К началу 2020-х гг. только на федеральном уровне, по моим подсчетам, существовало около двадцати крупных и автономных «акторов политики памяти» из числа государственных ведомств и близких к ним организаций. В частности, это специализированные «институты памяти»: Фонд «Историческая память» (аффилирован с Управлением межрегиональных проектов Администрации Президента), Российское историческое общество и аффилированный с ним фонд «История Отечества» (вокруг фигуры С. Е. Нарышкина); Российское военно-историческое общество (вокруг фигуры В. Р. Мединского); ОД «Бессмертный полк»; Поисковое движение России; ОД «Волонтеры Победы» (все три так или иначе связаны с Администрацией Президента) – 6 акторов. Среди федеральных ведомств, которые начали или продолжили системно заниматься исторической политикой: министерство обороны РФ, министерство иностранных дел РФ и подведомственное ему Россотрудничество, министерство культуры, министерство просвещения, Федеральная служба безопасности – 5 акторов. Отметим, что если РВИО изначально было связано с министерством культуры, то с 2020 г. – с департаментом по координации вопросов государственной политики в исторической и гуманитарной сферах в составе Управления общественных проектов Администрации Президента. Этот департамент является «аппаратом» Мединского и не обладает монополией на все исторические проекты данного Управления (например, проект «Без срока давности» или средства, выделяемые на пропагандистский интернет-контент через Институт развития Интернета), последнее стоит признать отдельным актором. Также Фонд президентских грантов выделяет средства по специальной программе «историческая память». Определенное участие принимают Совет по правам человека и Совет национальной безопасности – еще 4 актора. К федеральным акторам, где историческая память обладает особой «религиозной окраской», относятся Русская православная церковь, Фонд Андрея Первозванного (В. Якунин) и Императорское православное палестинское общество. Из политических партий стабильный интерес к истории, не ограничивающийся лишь риторикой, проявляет КПРФ. До середины 2010-х гг. определенную роль в этой сфере пытался играть Российский институт стратегических исследований. На этом фоне обратим внимание, что количество независимых акторов политики памяти, чья деятельность выходила за региональные рамки, было намного меньше: «Мемориал», сетевые движения «Последний адрес» и «Том Сойер Фест», а также научно-просветительный центр «Холокост».
На протяжении 2010-х гг. политика памяти была большим, нежели просто форма официальной идеологии, и одновременно меньшим, нежели мог стать содержательный общественно-интеллектуальный разговор о своем прошлом и выработка той культуры памяти, которая не удовлетворяется лишь яркими героическими образами и все расширяющимся числом памятников [см. также Липман 2021]. Однако нельзя сказать, что «государство в целом» занималось лишь производством официоза. Наоборот, на практике речь шла о разных моделях взаимодействия, форматы и итоги которого в полной мере не оценены. Равным образом существовал целый ряд общественных инициатив, которые вырабатывали альтернативные подходы и модели с прошлым [напр.: Регионы 2023; Память в сети 2023; Громов 2017; Еремеева 2021; Фокин, Козлов 2023].
Превращение истории в предмет безусловной гордости [ВЦИОМ 2016], безудержное прославление военных и государственных деятелей, включая попытки выиграть «задним числом» неудачные конфликты, сворачивание коллективного разговора о сталинских репрессиях, отсутствие широкой рефлексии относительно государственных преступлений в целом и колониального прошлого – все это приводилось в качестве того культурно-медийного контекста тем политическим силам, которые сначала в 2014 г. аннексировали Крым и разожгли войну на Донбассе, а затем в 2022 г. организовали полномасштабное нападение на Украину.
Эта статья написана в ответ на призыв журнала «Историческая экспертиза» обсудить использование президентом В. В. Путиным отсылок к истории во время интервью с американским ультраконсервативным бывшим телеведущим К. Такером. Поскольку в журнале уже вышли несколько соответствующих статей [Латыш 2024; Каменских 2024], я решил поставить его в более широкую перспективу, проследив динамику обращения первого российского лица к прошлом и очертив, каким образом эти нарративы способствуют оправданию и нормализации полномасштабной войны против Украины.
Историческая риторика Путина в период «консервативного поворота» (2010–2021 гг.)
Интерес Владимира Путина к истории, как и использование им исторической риторики, нарастал с конца 2000-х гг. В 2015 г. политолог Ольга Малинова опубликовала монографию, основанную на детальном анализе его посланий федеральному собранию и мемориальных речей. Она доказала, что в основе таких обращений к прошлому лежит воспроизводство нарратива о «единой тысячелетней истории российского государства», где центральное место принадлежит «Великой Отечественной войне», превращаемый в «миф основания» российской нации [Малинова 2015]. На основе исторических выступлений Путина 2012–2018 гг. я уточнил, что главным субъектом истории для него является государство (понятия «нации» и «народа» выступают как синонимические), а главная гражданская добродетель – служение ему. Историческое прошлое воспринимается как нечто «объективное» и «самодостаточное», а потому его можно «знать»/«забывать», «сохранять» и «защищать». Кроме того, в рамках «единой 1000-летней истории» Путин актуализировал события преимущественно из советского и имперского прошлого, хотя постоянно делал оговорки, что нельзя оправдывать сталинские преступления или сосредоточиваться только на героизме, и даже признавал тяжелое наследие сталинской репрессивной политики в Восточной Европе в послевоенное время [Пахалюк 2018].
Завершалась статья аккуратным указанием, что такая политика памяти скорее делегитимирует современную Россию, а именно ее политическую систему и государственные границы, поскольку макрополитическая идентичность строится через обращение к тем событиям, которые никак не объясняют, почему Россия сейчас иная и в других границах, но зато постоянно напоминают, что «наша история» разворачивалась за пределами наличных территорий: «<…> репертуар используемого в политических целях прошлого ограничивается событиями, которые предшествуют началу 1990-х годов, то есть тому “моменту политического”, когда началось формирование современной российской политики. Это ведет ко все большей автономизации пространства коллективной памяти. Для того чтобы соотносить коллективное “Мы” со страницами далекого прошлого, требуется воображение, однако то же воображение нередко порождает собственный смысловой мир, далекий от реальных политических проблем сегодняшнего дня. Оттеснение на обочину символического пространства событий начала 1990-х годов мешает их реактивации (поскольку они исключаются из широкой дискуссии), но вовсе не исключает возможности их пересмотра в будущем» [Пахалюк 2018: 24]. К сожалению, я не развил тогда эту мысль, а также не заметил интереса к ней у коллег. Возможно, в конце 2010-х гг. такой вывод выглядел внутри России алармизмом.
С конца 2019 г. риторика Владимира Путина претерпела кардинальные изменения. Как справедливо заметил историк Алексей Миллер, президент все чаще стал прибегать к развернутым речам на исторические темы [Миллер 2023]. В ответ на принятие Европарламентом в 2019 г. резолюции, где на гитлеровскую Германию и сталинский СССР возлагалась основная ответственность за развязывание Второй мировой войны, Путин в окружении глав государств СНГ выступил с длинной речью. Он не просто повторил довольно известные тезисы о роли западных стран в потакании гитлеровской агрессии, но и напрямую обвинил межвоенную Польшу в провале политики сдерживания и ответственности за мировую войну. Президент намеренно провоцировал польские власти, вызвав международный скандал. Однако сам он в конце января 2020 г., выступая на международном форуме в Иерусалиме, изменил тональность. Повторяя тезисы о ключевой роли Красной армии в победе над нацизмом и в спасении евреев от истребления (прогрессивный нарратив в терминологии Дж. Александера [Александер 2013]), Путин все же призвал «старую Европу» к диалогу «для подтверждения незыблемости нарратива Второй мировой войны, закреплённого державами-победительницами» [Миллер 2023: 96]. Летом этот призыв лежал в основе более развитого исторического нарратива в статье «75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим». Из этого А. И. Миллер делал вывод: «Иначе говоря, Путин в 2020 г. пытался подтвердить готовность к агонистской, нацеленной на диалог политике памяти, которую он демонстрировал в 2009 году» [Миллер 2023: 97]. Соглашаясь с этим наблюдением, я бы обратил внимание на отсутствие каких-либо серьезных действий на уровне российской дипломатии организовать такой диалог. Более того, не очень понятны ни форматы, ни цели, ни практические итоги такого взаимодействия, ведь не политики же должны договариваться по его содержанию.
Представляется значимым обстоятельство, когда глава государства берет на себя функцию историка, рассказывая о прошлом, а не ограничивается ценностными призывами (будь то требование уважать героев прошлого или готовность принять свою ответственность за преступления). В декабрьской речи 2019 г. [Неформальный саммит 2019] и в июньской статье 2020 г. [75 лет 2020] Путин постоянно отсылает к «архивным документам», где якобы содержится все, что он говорит. Подобное восприятие исторических источников свойственно для непрофессионалов, однако оно же ведет к «сакрализации» архивов, превращению их к вместилищу «истинных» знаний. «Архивные документы» нужны Путину, чтобы подчеркнуть доступ к «сакральному» и иметь возможность говорить от имени истории.
Декларация Европарламента была прежде всего таким ценностным призывом осудить тоталитарные режимы, и уже во вторую очередь она проговаривала определенное представление о ходе событий. Российские власти, пропустив ценностный мотив, считали из документа только краткую содержательную часть (буквально несколько предложений), придав ей неоправданно большую значимость. Готовность Путина создать собственный исторический нарратив о таком далеком по времени историческом событии, как Вторая мировая война, и превратить его в дипломатическую переговорную позицию вела лишь к дополнительной политизации прошлого.
Однако, как обратил внимание Алексей Миллер, летом 2021 г. Владимир Путин сам отошел от идеи диалога в статье «Об историческом единстве русских и украинцев» [Об историческом 2021]. С одной стороны, он заявлял пророссийски настроенным украинцам, что не отрицает их право считать себя особой нацией, а с другой напоминал, что страна получила немало территорий в советское время, а сегодня политическое руководство Украины, лишенное субъектности, создает из страны «анти-Россию», а значит, будет справедливым отобрать те земли, которые были приращены к УССР после 1922 г. Здесь уже не было призыва к диалогу – только ультиматум.
Историческая риторика Путина в 2022–2024 гг.
Вероятно, решение об атаке на Украину было принято Путиным в узком кругу, в то время как многие знали только о готовности признать «независимость» сепаратистского Донбасса. В ставшем в 2020 г. привычном формате прямых обращений президент сам взялся озвучить и объяснить свою политику. В частности, речь идет о выступлениях 21 февраля (где он объявил о признании независимости сепаратистских республик «ДНР» и «ЛНР») и 24 февраля (решение о полномасштабной атаке). В них привлекает внимание сцепка между исторической и геополитической риторикой, которая одинаково порождает у граждан чувство сопричастности к «Большой Истории» и «Геополитике», при этом оставаясь анти-коммуникационным актом – принципиальным отказом государства объяснять гражданам конкретные причины войны.
«Программные» речи 2022 г.
Обращение 21 февраля 2022 г., посвященное признанию «независимости Донбасса», в первой части содержит нарратив «об Украине как искусственном государстве»: она не нация и не народ, а политическое образование, созданное благодаря Ленину, Сталину и Хрущеву. Культурные связи между россиянами и украинцами существуют поверх этих изменений. Сталин предстает «собирателем» земель бывшей Российской империи (что неверно, поскольку западные области Украины в нее не входили), который виновен лишь в том, что не внес необходимые юридические изменения, поскольку «в условиях тоталитарного режима и так всё работало, а внешне выглядело красиво, привлекательно и даже сверхдемократично» [Обращение 21 февраля 2022]. Внутренняя логика обеспечивается за счет видения и «Большой Истории», и «Геополитики» сквозь призму государства (суперэтатизм, как пишет Ю. Латыш [Латыш 2024]): хотя Путин постоянно отсылает к общей культуре, сам рассказ строится через перечисление территориальных изменений российского государства и его современного положения на международной арене.
Историческая риторика позволяет плавно перейти к современным «геополитическими» событиям, где центральное место играют два нарратива «о перманентной враждебности Запада» и «о шантаже Украины». Лавирование независимой Украины между Западом и Россией выдается за «шантаж», отсылки к ее внутренним проблемам – как ошибочная ставка на Запад. Народ появляется лишь в тех случаях, когда речь заходит о Крыме и Донбассе. Действия Украины против сепаратистских «республик» Путин называл «геноцидом», а субъектом действий одновременно и неонацистов, и националистов: «наши западные коллеги, предпочитает этого не замечать, как будто и нет всего этого ужаса, геноцида, которому подвергаются почти 4 миллиона человек, и только потому, что эти люди не согласились с поддержанным Западом переворотом на Украине в 2014 году, выступили против возведённого в ранг государственного движения в сторону пещерного и агрессивного национализма и неонацизма». Эта же риторика «спасения народа от геноцида» прикрывала российскую военную операцию против Грузии в 2008 г. Речь идет о расширенном и довольно вольном заимствовании риторики «гуманитарных интервенций», которая впервые появилась и сопровождала бомбардировки Белграда силами НАТО в 1999 г. Завершалась речь тезисом о готовящемся «блицкриге» Украины при поддержке Запада против Донбасса, а потому завершается выступление признанием его независимости.
Утром 24 февраля Путин выступил с очередным обращением, где развил только нарратив «о перманентной враждебности Запада». Свой ответ он обосновал через обращение к историческому опыту: «Мы хорошо знаем из истории, как в 40-м году и в начале 41-го года прошлого века Советский Союз всячески стремился предотвратить или хотя бы оттянуть начало войны <…> В результате страна оказалась не готова к тому, чтобы в полную силу встретить нашествие нацистской Германии, которая без объявления войны напала на нашу Родину 22 июня 1941 года» [Обращение 24 февраля 2022]. Эта же историческая аналогия помогла сформулировать конкретные задачи через малопонятные эвфемизмы – «демилитаризация» и «денацификация» Украины. Правда, сами военные действия бы названы всего лишь «специальной военной операцией», то есть чем-то ограниченным, кратким и отличным от войны. Вероятно, так изначально и виделась содержательная сторона боевых действий, однако фактически Россия начала полноценную конвенциональную войну, затяжную и приведшую к серьезнейшему противостоянию со странами Запада.
В конце марта российские войска были отведены из-под Киева, добиться каких-либо значимых успехов в дальнейшем они не смогли, а с конца августа началась украинское контрнаступление, обернувшееся поражениями российской армии и отходу на разных направлениях фронта. На этом фоне в сентябре 2022 г. Путин принял два очередных ключевых решения: о частичной мобилизации (21 сентября) и аннексии четырех украинских регионов (30 сентября). Хотя с февраля прошло уже более полугода, мы не видим в этих выступлениях радикальных изменений. Образы истории и геополитики оказались основным языком российской пропаганды, убеждающей россиян, что эта война была то ли необходимой, то ли неизбежной. Однако отдельные подвижки обращают на себя внимание. 21 сентября, объявляя о частичной мобилизации, президент говорил не только про «освобождение» Украины от «неонацистского режима» (националисты как действующий субъект исчезли), но и про необходимость защиты уже российского суверенитета. Как таковой истории Путин не касался, за одним исключением: в 1991 г., согласно президенту, Запад расколол Советский Союз, а теперь собирается сделать тоже самое с Россией. Образ «геноцида русских» в Украине был превращен в ключевое моральное оправдание решения о мобилизации [Обращение 21 сентября 2022].
30 сентября Путин выступил с программной речью в Георгиевском зале Кремля по случаю оккупации и аннексии еще четырех украинских регионов. Историческая общность и героическая слава снова сплелись воедино для обоснования права России на эти территории: «Повторю: это неотъемлемое право людей, оно основано на историческом единстве, во имя которого побеждали поколения наших предков, те, кто от истоков Древней Руси на протяжении веков созидал и защищал Россию. Здесь, в Новороссии, сражались Румянцев, Суворов и Ушаков, основывали новые города Екатерина II и Потёмкин. Здесь стояли насмерть наши деды и прадеды во время Великой Отечественной войны» [Подписание 2022]. Более того, он впервые сделал отсылку к «героям русской весны», правда, ограничившись перечислением только 6 человек («Это настоящий народный лидер Донецка Александр Захарченко, это боевые командиры Арсен Павлов и Владимир Жога, Ольга Качура и Алексей Мозговой, это прокурор Луганской Республики Сергей Горенко»).
Решение об аннексии представлялось как восстановление той несправедливости, когда участники Беловежских соглашений вопреки воле людей разрушили СССР. «Плохим» политикам противопоставлялись простые люди, «которые по своей культуре, вере, традициям, языку считают себя частью России, чьи предки на протяжении веков жили в едином государстве». Примечательно, что теперь война выставлялась не просто как противостояние Западу, а как борьба России против несправедливого мирового порядка. Это подкреплялось историческими отсылками, с одной стороны, осуждением колониального прошлого запада, с другой – ролью СССР как лидера антиколониальной борьбы. В этом контексте уже Россия 1990-х гг. представлялась как колония Запада. Сопутствующие отсылки к Смутному времени и Гражданской войне должны были показать, что исторически Россия всегда справлялась с интервенцией – то есть историческая аргументация здесь выполняет функцию надежды на итоговый успех [Подписание 2022].
Обратите внимание на внутренние противоречия в этих речах. С одной стороны, в центре исторического нарратива находится государство, с другой – Путин постоянно отсылает к некоей «вневременной русской культуре», которая «на самом деле связывает людей» и чуть ли не требует от государства следовать ей. С одной стороны, Россия лишь «обороняется», «защищает своих», с другой – борется за переустройство мирового порядка. С одной стороны, Путин взывает к воинской славе Отечества (Георгиевский зал Кремля – это как раз его физическое воплощение), с другой – продолжает называет войну всего лишь «спецоперацией». В этом можно усмотреть отсутствие вменяемых риторических средств и спутанность идеологии, однако я предлагаю трактовать это как просчитанную неоднозначность: риторический прием, который позволяет обращаться к широкому кругу потенциальных сторонников, улавливать в не очень стройной речи знакомые и близким им образы и смыслы. В конечном счете, при нарастании институционального насилия одна из ключевых задач – дать россиянам способы для самооправдания, как для тех, кто сохраняет политическую пассивность в тылу, так и для отправленных на фронт.
Каждый в той или иной степени может чувствовать себя причастным и гордиться соучастием в «Большой Истории». Эти же идеи вкладываются в уста и тех, кто допущен говорить рядом с президентом – и теперь уже они благодарны за предоставленную возможность. Так, в декабре 2023 г. М. Костюк, чей сын погиб под Авдеевкой, сказала на торжественном приеме по случаю Дня Героев Отечества: «Я хотела Вас как мать поблагодарить за память о наших сыновьях – от отцов, от матерей, от вдов, которые здесь присутствуют, погибших мальчиков, за то, что Вы цените действительно их подвиг – и мы это видим – на благо нашего Отечества, и за то, что у нас сегодня появилась возможность, действительно уникальная возможность присутствовать здесь, на этом поистине историческом событии, когда Вы смогли возродить великую славу нашего Отечества» [Беседа 2023].
В сообщении на официальном сайте Кремля не указывалось, что М. Костюк занимала должность зампредседателя правительства Еврейской автономной области. Социальный статус и политическая лояльность оказались необходимы, чтобы уже второй раз при президенте выступать от имени «очень многих других женщин России, чьи сыновья находятся в зоне боевых действий» [Встреча с матерями 2022]. Обратим внимание, что эта же «избранность» характерна и для традиционных для Путина встреч с молодежью, которые физически олицетворяют его заботу о будущем поколении. Например, в начале февраля 2023 г. в музее-панорама «Сталинградская битва» прошла встреча Путина с представителями молодежных организаций, из 8 выступающих трое были членами поискового движения, двое – участниками реконструкций, а еще по одному представляли Юнармию, «Бессмертный полк» и кадетские классы [Встреча с представителями 2023].
Трансформация исторической риторики 2022 – начало 2024 гг.
В последующий год Путин не выступал с длинными программными речами, однако периодически воспроизводил в разных форматах нарративы «об искусственном характере Украины» и «нарастающей угрозе со стороны Запада» [напр.: Встреча с историками 2022; Встреча с членами Общественной палаты 2023]. Обратим внимание, что для формата публичных встреч с молодежью, учеными, студентами и другими социальными группами граждан историческая риторика для него не характерна – скорее он проговаривает уже знакомые тезисы в ответ на чьи-то заявления [Встреча с военкорами 2023; Встреча с учеными 2023; Встреча со студентами 2024].
Однако это не отменяет определенных подвижек риторики. В 2022 г. на параде Победы Путин, обращаясь к памяти о Второй мировой войне, еще повторял тезис об «упреждающем ударе» [Парад Победы 2022], однако спустя год заявлял, что «против России вновь развязана настоящая война» [Парад Победы 2023] и якобы вновь появились те силы, которые опять хотят уничтожить страну. Кроме того, в 2022 г. он отсылал к трагедии в Одессе 2014 г. и тяжелому положению «мирных жителей Донбасса», однако в 2023 г. это исчезло, а акцент был поставлен на разрушении в Украине исторических памятников. Это говорит об идеологизации риторики и еще большем отрыве ее от «происходящего на земле».
Трансформацию претерпело и внутреннее наполнение понятия «геноцида советского народа». На протяжении 2000–2010-х гг. Путин не использовал это понятие. В 2020–2021 гг. он использовал обтекаемые формулировки, намеренно делая акцент на том, что можно гибель всех мирных граждан СССР называть таким образом. Впервые такая формулировка появилась в марте 2022 г. А несколькими месяцами ранее, в декабре 2021 г., Путин согласился с высказыванием пропагандиста из государственного холдинга МИА «Россия сегодня» К. В. Вышинского, что украинская политика в отношении «русскоязычных» жителей юго-востока страны напоминает геноцид [Заседание совета 2021]. Однозначно геноцидом президент назвал это 15 февраля 2022 г. по итогам переговоров с О. Шольцем [Пресс-конференция 2022]. Другими словами, наблюдается постепенность вхождения этого понятия в риторику президента и некоторый параллелизм: историческая риторика ужесточалась вместе с более актуальной [более подробно: Пахалюк 2024].
В дальнейшем Путин неоднократно использовал понятие «геноцид советского народа» и в качестве его синонима «геноцид советских граждан», что указывает, что для него это не более чем синоним массовых убийств, нежели специфическое понятие, закрепленное в Конвенции ООН по предупреждению преступлений геноцида 1948 г. Его смысл заключается в том, что это должно быть некое намеренное истребление народа как такового, то есть - не по политическим и экономическим мотивам. Более того, словно отвечая критикам этого понятия, в январе 2023 г. на встрече с ветеранами-блокадниками Путин оговорился, что действительно, «геноцид советских граждан» не был признан на Нюрнбергском процессе, объясняя это двумя причинами: невозможностью рассмотреть все факты и склонностью людей забывать плохое [Встреча с ветеранами 2023]. В сентябре 2023 г. на заседании оргкомитета «Победа» Путин вступил в дискуссию с директором Музея Победы А. Школьником, заявляя, что, дескать, четверть всех евреев были уничтожены на территории Украины и ответственность несут не столько немцы-нацисты, сколько украинские коллаборационисты: «Это были не просто нацисты, это были те самые коллаборационисты, о которых сейчас главный раввин России сказал. Это как раз бандеровцы и иже с ними давали прямые указания. Немцы, даже войска СС, не считали возможным принимать участие в этих массовых репрессиях. Они практически передали это всё в руки местных националистов и антисемитов» [Заседание 2023].
Эксплуатируя еврейскую трагедию, российское государство одновременно занялось ее принижением. Еще в июле 2023 г. представитель российского МИД М. Захарова выпустила статью, в которой пыталась доказать, будто даже понятие Холокоста относится не к еврейским, а ко всем жертвам нацистской оккупации [Захарова 2023]. Более того, сам Путин еще 27 января 2023 г., в Международный день памяти жертв Холокоста, встречался с представителями еврейской общины и объяснял им, что на самом деле было два параллельных, но пересекающихся геноцида – еврейского и советского народа, то спустя год, открывая мемориал под Гатчиной в память «геноцида советского народа», он ни словом не обмолвился про евреев [Открытие 2024]. За подобной «атакой на Холокост» можно попытаться угадать признак ухудшения российско-израильских отношений и сближение Москвы и Ирана, однако я бы предложил это трактовать иным образом: на протяжении 2010-х гг. тема Холокоста была важна для российского государства с точки зрения создания позитивного образа на Западе, однако сегодня стратегия Кремля, видимо, исходит из долгосрочного разрыва, а потому противоречие между «геноцидом советского народа» и Холокостом решается в пользу первого.
Третий аспект, на который стоит обратить внимание, – русский этнический национализм. В 2010-е гг. историческая риторика Путина была довольно всеядной, хотя критики неоднократно обращали внимание на доминирование имперских, государственнических и националистических идей. Он скорее пользовался манипуляционным приемом просчитанной неоднозначности, дабы желающие сами могли додумать, что на самом деле он хотел сказать. Однако тема русских сегодня получила особое значение, ведь именно их Россия якобы защищает от Украины. Как обратил внимание историк К. Ю. Ерусалимский, в апреле 2022 г., в публичной беседе со школьником президент начал отстаивать «антинорманскую теорию» происхождения государства [Ерусалимский 2023]. Спустя полтора года на Всемирном русском народном соборе Путин очередной раз озвучил то, как он видит соединение идеи государства, полиэтничности и русского национализма. С одной стороны, Россия – это страна для всех этносов, с другой – «без русских как этноса, без русского народа нет и не может быть Русского мира и самой России. В этом утверждении нет какой-то претензии на превосходство, на исключительность, на избранность. Это просто факт, как и то, что в нашей Конституции чётко закреплён статус русского языка как языка государствообразующего народа». Но уже в следующем предложении «русскость» опять отрывается от этничности: «Русский – это больше чем национальность. Так всегда было, кстати говоря, в истории нашей страны. Это в том числе культурная, духовная, историческая идентичность». Логический выход здесь один – государство и его суверенитет [Пленарное заседание 2023]. Подобные утверждения можно встретить и в радикальной Z-публицистике, например, у Захара Прилепина [Прилепин 2023], однако в контексте этой статьи остается важным, что даже спустя два года войны, выступая перед довольно специфичной публикой, состоящей из русских имперцев и националистов, президент не находит ничего лучше, кроме как кидаться в крайности, стремясь не отойти от государство-центризма и при этом получить одобрение собравшихся.
Ввиду затяжного характера конфликта в 2022–2024 гг. Россия была вынуждена переориентировать политические и экономические связи на страны Азии [см.: Кузнецов 2023], а также усилить политику «силового брокерства» в Африке. Однако, хотя этот «поворот на восток и на юг» постепенно подкрепляется на уровне исторической политики, пока что речь идет в большей степени о риторике (например, поддержка Советским Союзом национально-освободительных движений) и отдельных мемориальных инициативах. Так, в ноябре 2022 г. Путин открывал в Москве памятник Фиделю Кастро [Кастро 2022], а в июне 2023 г. в Санкт-Петербурге появился еще один памятник – теперь Хо Ши Мину. Президент на торжественном мероприятии не присутствовал, однако во время визита в Китай в октябре того же года встречался с президентом Вьетнама Во Ван Тхыонгом, назвав этот монумент «символом наших отношений» [Вьетнам 2023].
В качестве примера инерции политики памяти стоит привести открытие памятника Александру Невскому в Казахстане. Его 800-летие широко праздновалось в 2021 г. прежде всего благодаря усилиям РПЦ. Во властных представлениях эта фигура совмещает в себе сразу и правителя, и воина, и покровителя дипломатии, который к тому же «сделал выбор» в пользу «Востока против Запада» (что, конечно, является сильным упрощением и искажением средневековых реалий). Тогда же и появилась идея установки памятника в Алма-Ате, однако местные власти отказались выделять землю общего пользования, а потому его пришлось разместить на территории православного храма Св. Александра Невского, освященного в 2019 г. Открытие монумента в июле 2023 г. вызвало некоторую критику среди общественности. Помощник президента В. Мединский, пытаясь объяснить значение мемориала, сделал упор на том, что этот средневековый великий князь сумел договориться о мире с монгольскими ханами – так он представил попадание многих древнерусских княжеств в зависимость от них [Тугузов 2023]. Ввиду нового внешнеполитического и информационного контекста «героическая» фигура князя-государственника неожиданно оказалась еще и оправданием зависимости от Востока. Сам Путин в переданном поздравлении прославлял Александра Невского как выдающегося государственного деятеля и дипломата, избежав вопроса, почему эта фигура имеет какое-либо отношение к российско-казахстанским связям [Участникам торжеств 2023][1].
Однако в действительности на восточном направлении мы наблюдаем ту степень гибкости, которой давно не было видно на европейском. Так, 12 октября 2023 г. во время визита в Кыргызстан Путин возлагал цветы к мемориалу погибшим в ходе подавления восстания в 1916 г.[2] По иронии судьбы, оно вспыхнуло в ответ на мобилизационные меры, а еще в середине 2010-х гг. российское министерство иностранных дел рассматривало коммеморацию столетия этого события как потенциально недружественный шаг. Такая символическая гибкость вполне объяснима, если принять значимость этой страны для России в условиях международных санкций.
Более того, уже в Москве 3 ноября 2023 г. Путин провел встречу с членами Общественной палаты в Музее Победы. Мероприятие было приурочено ко Дню народного единства. Неожиданно для данного контекста президент в самом начале вновь обратился к фигуре Александра Невского, пояснив, что тот «ездил в Орду, кланялся ордынским ханам, получал ярлык на княжение в том числе и прежде всего для того, чтобы эффективно противостоять нашествию Запада. Почему? Потому что ордынцы вели себя нагло, жестоко, но они не затрагивали главного – нашего языка, традиций, культуры, на что претендовали западные завоеватели»[3]. Поскольку пока речь идет об одиночном высказывании, стоит предположить, что власть подбирает «историческую» аргументацию не просто для легитимации «поворота на восток», но и оправдания усиливающейся зависимости от Китая.
Интервью К. Такеру
Несмотря на отмеченные изменения, мы не находим их в первой после 2022 г. развернутой речи Путина об истории, а именно в интервью бывшему телеведущему К. Такеру, вышедшему 9 февраля 2024 г. [Интервью Такеру 2024]. Если учесть политический контекст (провал украинского контрнаступления, захват Авдеевки, в целом позитивная официальная экономическая статистика по итогу 2023 г. и нарастающая президентская гонка в США), то общий смысл речи был прост: Россия сильна и не собирается сдаваться, она считает часть Украины своей территорией, западные элиты сами виноваты, что не прислушивались к Москве, однако Путин не держит на них зла и даже готов договариваться.
Вопрос К. Такера о причинах нападения был ожидаем, однако решение Путина уйти от него через традиционное для него самого обращение к истории оказалось малоудачным. Бывший телеведущий неоднократно и безуспешно пытался перевести разговор на более насущные проблемы, а уже в дальнейшем признался, что «денацификация» – это «одна из самых глупых вещей, которые я когда-либо слышал» [Такер 2024], а также сам был «шокирован», что «Путин верит в то, что имеет исторические требования на часть <…> Украины» [Tucker 2024]. Западные СМИ в большей степени сосредоточились на обсуждении «мягкой» подачи вопросов и самого факта предоставления слова лидеру страны, начавшей агрессию. Авторы ряда консервативных СМИ критично отнеслись к исторической риторике [Quinn 2024], другие, включая крайне правых, – даже не обратили на нее внимание [Hoffman 2024; Metzger 2024; Mastrangelo 2024]. Ультраправый публицист Гленн Бек также раскритиковал по итогам интервью Путина [Beck 2024], хотя его издание и опубликовало комментарий собственного выпускающего редактора Питера Гитля [Gietl 2024], который признал значимость истории для понимания этого конфликта, а общий нарратив Путина назвал корректным, при этом отмечая скучность рассказа и отдельные ошибки. Симптоматично, что комментатор заявлял, что неважно, прав Путин или нет, эта война – все равно часть геополитической игры.
Двадцатиминутный исторический монолог (или как сказал Путин, «мои длинные диалоги») оказался слабым риторическим ходом, поскольку весьма очевидно свидетельствовал о неготовности президента говорить о более существенных вещах, таких, как объяснение причин войны. Если еще в 2020–2021 гг. развернутые исторические нарративы содержали политические намеки (их как раз и прояснял Алексей Миллер в процитированной выше статье), то теперь и во внешнеполитическом контексте обращение к прошлому оказалось антикоммуникационным актом.
В этом изложении история Россия по-прежнему государство-центрична. Так, государство начинается с призвания варяжской династии, а кризис наступает спустя несколько веков из-за проблем с престолонаследием. Путин намеренно переносит процессы формирования централизованного государства XV–XVI веков в XI, чтобы подчеркнуть якобы искусственный характер последующей раздробленности. Соответственно история Украины – это история русских земель, за которые конкурировали Россия (Московское государство) и Польша. Президент избегает говорить об Украине и украинцах, подчеркивая, что это были русские люди в Польше. Переяславская Рада 1654 г. предстает структурно аналогичной текущим событиям: ввиду давления со стороны поляков, отрицавших культурно-религиозную идентичность местных русских, они попросились в состав России. «Всё-таки в 1654 году Земским собором – это был представительный орган власти Древнерусского государства – решение было принято», – говорит Путин [Интервью Такеру 2024]. Невольным образом он признает, что именно Киев, а не Москва, на тот момент был носителем «древнерусских традиций». Последующее расширение империи у Путина – также возвращение «исторических земель», а украинство вслед за пропагандой называется выдумкой австрийского генштаба.
Значительная часть речи носит антипольский характер для того, чтобы обосновать аннексию ее восточных регионов в 1939 г. Однако обвинение Польши в провоцировании Второй мировой, вызвавшее международный скандал в 2019 г., теперь превратилось в оправдание Гитлера: «Она оказалась несговорчивой. Гитлеру ничего не оставалось при реализации его планов начать именно с Польши» [Интервью Такеру 2024]. Разговор об истории у Путина перетекает уже в описание современных международных отношений, где снова воспроизводится нарратив о перманентной «Западной угрозе». Однако ни в этой, ни в исторической части понятие «геноцида» не используется. Возможно, это было связано с тем, что незадолго до этого, в связи с рассмотрением иска Украины к России в Международном уголовном суде, российские представители заявили, что путинские слова о «геноциде» русских на Донбассе – не более чем «риторический оборот» [Суд ООН 2024]. Примечательно, что историческая часть у Путина наполнена отсылками к архивным документам, а современная – к пересказу личных переговоров с западными лидерами. Тем самым Путин демонстративно подчеркивает доступ к «сакральному знанию» о «Большой Истории» и «Геополитике» и даже делится с ним, когда передает пораженному К. Такеру копии ряда архивных документов.
Вероятно, Путин не был доволен ни интервью, ни его восприятием, а потому спустя пять дней прокомментировал его журналисту Павлу Зарубину. В исторической части нет прежней косности, хотя озвученные заготовки также вызывают сомнение. Так, президент «потроллил» [см. о троллинге как коммуникативной практике в международных отношениях: Mikelis 2022; Merrin 2018] госсекретаря Энтони Блинкина, чьи предки, по словам последнего, в дореволюционное время жили в Киеве и бежали от еврейских погромов из России: «Возникает вопрос: господин Блинкен считает, что это исконно российская территория, Киев и прилегающие территории» [Ответы на вопросы 2024]. Более того, в диссонанс с российской пропагандой, ищущей у германских политиков предков-нацистов, Путин неожиданно заявил, что наоборот, сегодня немцы не должны «нести полную политическую ответственность за всё, что творила нацистская Германия. Нельзя на людей сегодняшнего поколения перекладывать ответственность за то, что творил Гитлер и его приспешники». Вероятно, в рамках воображаемого торга это заявление виделось президентом в качестве значимой моральной уступки и сигнала: что со своей стороны Россия также готова «обнулить» все встречные претензии. Однако формулировка оказалась такой, что Путин просто предложил отменить всю германскую культуру памяти о нацизме.
Заключение
По словам одного бизнесмена, которые приводила The Financial Times, в день начала вторжения в Украину Сергей Лавров так ответил на вопрос, почему президент не рассказал элитам о принятом решении заранее: «У него три советника. Иван Грозный, Петр Великий и Екатерина Великая» [У Путина 2023].
Видимо, министр не шутил: Путин действительно чувствует себя участником и вершителем «Большой Истории», он глубоко переживает соприкосновение с этим «сакральным» пространством, а потому искренен в те моменты, когда предлагает и гражданам увидеть «высшие смыслы» в войне. Он выступает «главным жрецом» этой «гражданской религии», и можно было бы даже утверждать, что по отношению к идеологической системе он занял ту верховную – «авторитетную» – позицию, что и Сталин в свое время [в данном случае я отталкиваюсь от исследования: Юрчак 2016]. Однако это не так. Путин и его приближенные не обладают – как это странно ни звучит – даже аналогичным теоретическим, риторическим и интеллектуальным потенциалом, чтобы из многих кусков соткать более-менее единое идеологическое полотно. Копии архивных документов и пересказы былых диалогов с «вечными врагами» как раз и нужны, чтобы хоть как-то придать своим словам авторитетность. Им нечего по существу сказать о причинах войны, не могут они отважиться пока и на откровенный милитаризм – ведь каким бы ни стал заскорузлым и оторванным от реальности «миф о Великой Отечественной войне», все же в его основе лежит идея обороны, а не агрессии.
Просчитанная неоднозначность и игра на противоречиях – неотъемлемое свойство исторической риторики Путина. Это «тотальная» война как Вторая мировая или просто «спецоперация»? Государство-центризм или русский национализм? Защита «своих» или изменение мирового порядка? Россия выживает за счет суверенитета или подчиниться внешней силе все же можно при оговоренных условиях? Эта риторика вдобавок тавтологична, и потому не стоит удивляться, что в один момент Путин случайно договорился до оправдания Гитлера – такая оплошность вполне вероятна тогда, когда приходится постоянно проговаривать старые, уже известные тезисы новым способом. Эта риторика то отсылает к «возвышенному», то совершенно антикоммуникационна, то стремится быть, как прежде, прагматичной. Потому нет ничего столь неожиданного, когда в общении с представителем муниципальной власти из Новгородской области в январе 2024 г. Путин вдруг вспомнил про демократические традиции: «<…> вече было не только формой правления в Великом Новгороде, но и во многих других городах средневековой России. Так что такая традиция – принимать важнейшие решения демократическим способом – в общем и целом была одной из базовых на территории Древней Руси» [Встреча с главами 2024].
На рубеже 2022–2023 гг. группа социологов из Лаборатории публичной социологии проводили качественное социологическое исследование отношения россиян к войне. Среди прочего, они очертили такую группу респондентов, как не-противники войны. К ней причисляли тех, кто склонен занимать пассивную позицию, оправдывая агрессию. Как правило, они говорили о том, что реальные причины скрыты, война была неизбежна, а значит, они не могут нести за нее ответственность. У происходящего есть скрытые реальные причины, и вообще в истории всегда были войны[4]. Несложно заметить, что многие из этих риторических аргументов самооправдания как раз и восходят к путинской риторике. Другое социологическое исследование, законченное осенью 2023 г., показывает, что количество твердых сторонников войны и мира примерно одинаково – по 19 % россиян. Ближайшая и дальняя периферия «милитаристов» – 41 %, «пацифистов» – 18 % [Звоновский, Ходыкин 2024: 125–157]. Это говорит о глубоком расколе общества, а не о единении. Воспитанный «консервативным поворотом» политический абсентеизм как распространенная модель поведения действительно позволяет системе сохранять устойчивость, но с точки зрения главной ее задачи – победа на фронте – этого недостаточно.
С другой стороны, российские власти решают возникающие проблемы довольно цинично-рационально, равным образом как и действия россиян в большинстве мотивированы вовсе не провозглашаемыми идеалами. Исторические образы, превратившись в пространство застывших форм, все сильнее напоминают ширму. И чем дольше такое положение сохраняется, тем большее раздражение и ненависть будет вызывать все те идеи, образы и рассказы, которые сегодня превращены в содержательную сторону исторической политики.
Список литературы
75 лет 2020 – 75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим // Президент России. 2020. 19 июня. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/63527.
Beck 2024 – Beck G. What I learned from my talk with Tucker Carlson // The Blaze media. 2024. 21 Feb. URL: https://www.theblaze.com/columns/opinion/what-i-learned-from-my-talk-with-tucker-carlson.
Gietl 2024 – Gietl P. It’s time to admit Russia won the war and stop funding Ukraine // The Blaze media. 2024. 9 Feb. URL: https://www.theblaze.com/return/its-time-to-admit-russia-won-the-war-and-stop-funding-ukraine.
Hoffman 2024 – Russia open to prisoner swap for Wall Street Journal reporter Evan Gershkovich: Putin // ABC New. 2024. Feb. URL: https://abcnews.go.com/US/russia-open-prisoner-swap-wall-street-journal-reporter/story?id=107082728.
Marchart 2007 – Marchart O. Post-Foundational Political Thought. Edinburgh: Edinburgh University Press, 2007. 198 p.
Mastrangelo 2024 – Mastrangelo A. Putin to Tucker Carlson: ‘Ukraine Is Obviously a Satellite State of the U.S.’ // Breitbart. 2024. 9 Feb. URL: https://www.breitbart.com/politics/2024/02/09/putin-tucker-carlson-ukraine-is-obviously-satellite-state-the-u-s.
Merrin 2018 – Merrin W. President Troll: Trump, 4Chan and Memetic Warfare // Trump’s Media War / ed. by C. Happer, A. Hoskins, W. Merrin. Palgrave, 2019. P. 201–226.
Metzger 2024 – Metzger B. Tucker Carlson's interview with Putin captivated some GOP lawmakers // The Business Insider. 2024. 15 Feb. URL: https://www.businessinsider.com/republicans-watched-vladimir-putin-tucker-carlson-interview-2024-2.
Mikelis 2022 – Mikelis K. Τrolling IR About Trolling in International Affairs // Global Politics in a Post-Truth Age / ed. by S. McGlinchey, L. S. Lin and others. Bristol, 2022. P. 30–42.
Quinn 2024 – Quinn J. What Tucker Carlson Didn’t Ask Putin // The National Review. 2024. 9 Feb. URL: https://www.nationalreview.com/corner/what-tucker-carlson-didnt-ask-putin.
Tucker 2024 – Tucker Carlson exposed Putin’s true war motive: For Russia to own Ukraine // The Washigton Post. 2024. 11 February. URL: https://www.washingtonpost.com/world/2024/02/11/tucker-carlson-vladimir-putin-interview.
Александер 2013 – Александер Дж. Смыслы социальной жизни: Культурсоциология. М.: Праксис, 2013. 640 с.
Беседа 2023 – Беседа с участниками торжественного мероприятия по случаю празднования Дня героев Отечества // Президент России. 2023. 8 дек. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/72935.
Будрайтскис 2020 – Будрайтскис И. Мир, который построил Хантингтон и в котором живём все мы. М.: Циолковский, 2020.
Бызов 2015 – Бызов Л. Г. Консервативный тренд в современном российском обществе – истоки, содержание и перспективы // Общественные науки и современность. 2015. № 4. С. 26–30.
Встреча с ветеранами 2023 – Встреча с ветеранами Великой Отечественной войны, жителями блокадного Ленинграда и представителями общественных патриотических объединений // Президент России. 2023. 27 янв. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/70367.
Встреча с военкорами 2023 – Встреча с военными корреспондентами// Президент России. 2023. 13 июня. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/71391.
Встреча с главами 2024 – Встреча с главами муниципальных образований // Президент России. 2024.16 янв. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/73275.
Встреча с историками 2022 – Встреча с историками и представителями традиционных религий России // Президент России. 2022. 4 нояб. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/69781.
Встреча с матерями 2022 – Встреча с матерями военнослужащих – участников СВО // Президент России. 2022. 25 нояб. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/69935.
Встреча с представителями 2023 – Встреча с представителями общественных патриотических и молодёжных организаций // Президент России. 2023. 2 февр. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/70435.
Встреча с учеными 2023 – Встреча с молодыми учёными // Президент России. 2023. 29 нояб. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/72869.
Встреча с членами Общественной палаты 2023 – Встреча с членами Общественной палаты // Президент России. 2023. 3 нояб. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/72672$.
Встреча со студентами 2024 – Встреча со студентами – участниками специальной военной операции // Президент России. 2024. 26 янв. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/73328.
ВЦИОМ 2016 – Родина – это звучит гордо! // ВЦИОМ. 2016. 16 сент. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/rodina-eto-zvuchit-gordo.
Вьетнам 2023 – Встреча с Президентом Вьетнама Во Ван Тхыонгом // Президент России. 2023. 17 окт. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/72515.
Гельман 2021 – Гельман В. Авторитарная Россия. Бегство от свободы, или Почему у нас не приживается демократия. М.: Говард Рорк, 2021. 336 с.
Громов 2017 – Громов Д. В. Немцов мост: стихийная мемориализация. М.: ИЭА РАН, 2017. 230 с.
Еремеева 2021 – Еремеева С. Память: поле битвы или поле жатвы? М.: Издательский дом «Дело», 2021. 360 с.
Ерусалимский 2023 – Ерусалимский К. Ю. Дремучий антинорманизм Владимира Путина // Историческая экспертиза. 2023. № 3. С. 102–115.
Заседание 2023 – Заседание оргкомитета «Победа» // Президент России. 2023. 5 сент. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/72197.
Заседание Совета 2021 – Заседание Совета по развитию гражданского общества и правам человека // Президент России. 2021. 9 дек. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/67331.
Захарова 2023 – Захарова М. В. Памяти всех жертв Холокоста // Российская газета. 2023. 19 июля. URL: https://rg.ru/2023/07/19/pamiati-vseh-zhertv-holokosta.html.
Звоновский, Ходыкин 2024 – Звоновский В. Б., Ходыкин А. В. Российское общественное мнение в условиях военного конфликта. 2022–2023. Кишинев, 2024.
Интервью Такеру 2024 – Интервью Такеру Карлсону // Президент России. 2024. 9 февр. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/73411.
Каменских 2024 – Каменских А. А. «Специальная историческая операция». Попытка нарратологического анализа интервью В. Путина Т. Карлсону // Историческая экспертиза. 2024. 14 февр. URL: https://www.istorex.org/post/14-02-2024-aleksey-kamenskikh.
Каспэ 2012 – Каспэ С. И. Политическая теология и nation-building: общие положения, российский случай. М.: РОСПЭН, 2012. 191 с.
Кастро 2022 – В Москве открыт памятник Фиделю Кастро // Президент России. 2022. 22 нояб. URL: http://kremlin.ru/catalog/countries/CU/events/69914/photos.
Кузнецов 2023 – Кузнецов А. В. Ускорение экономического разворота России на глобальный юг в 2022 году // Научные труды Вольного экономического общества России. 2023. № 3. С. 158–164.
Курилла 2024 – Курилла И. Историческая политика: идеологизация общества как попытка изменения постсоветской идентичности // Re: Russia. 2024. 14 февр. URL: https://re-russia.net/expertise/0126.
Латыш 2024 – Латыш Ю. В. Ретротопия Владимира Путина, или Как превратить империалистическую войну в гражданскую // Историческая экспертиза. 2024. 19 февр. URL: https://www.istorex.org/post/19-02-2024-yurii-latysh.
Липман 2021 – Лимпан М. Пантеон национальных героев как элемент символической политики. Монументальные практики постсоветской России и общественные представления о выдающихся исторических личностях // Символические аспекты политики памяти в современной России и Восточной Европе: сборник статей / под ред. В. В. Лапина, А. И. Миллера. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2021. С. 38–64.
Малинова 2015 – Малинова О. Ю. Актуальное прошлое: символическая политика властвующей элиты и дилеммы российской идентичности. М.: РОССПЭН, 2015. 207 с.
Миллер 2012 – Миллер А. И. Историческая политика в России: новый поворот? // Историческая политика в XXI веке. М.: Новое литературное обозрение, 2012. С. 328–367.
Миллер 2023 – Миллер А. И. Новейшая история: краткий курс. Исторический нарратив Владимира Путина в 2019–2022 годах // Россия в глобальной политике. 2023. № 2. С. 88–103.
Неформальный саммит 2019 – Неформальный саммит СНГ // Президент России. 2019. 20 дек. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/62376.
Об историческом 2021 – Статья Владимира Путина «Об историческом единстве русских и украинцев» // Историческая экспертиза. 2021. 12 июля. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/66181.
Обращение 21 сентября 2022 – Обращение Президента Российской Федерации // Президент России. 2023. 21 сент. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/69390.
Обращение 21 февраля 2022 – Обращение Президента Российской Федерации // Президент России. 2022. 21 февр. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/67828.
Обращение 24 февраля 2022 – Обращение Президента Российской Федерации // Президент России. 2022. 24 февр. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/67843.
Ответы на вопросы 2024 – Ответы на вопросы журналиста Павла Зарубина // Президент России. 2024. 14 февр. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/73457.
Открытие 2024 – Открытие мемориала мирным жителям СССР – жертвам нацистского геноцида в годы Великой Отечественной войны // Президент России. 2024. 27 янв. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/73334.
Память в сети 2023 – Память в Сети: цифровой поворот в memory studies: сборник статей / под ред. А. Ф. Павловского и А. И. Миллера. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2023. 352 с.
Парад Победы 2022 – Парад Победы на Красной площади // Президент России. 2022. 9 мая. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/68366.
Парад Победы 2023 – Парад Победы на Красной площади // Президент России. 2023. 9 мая. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/71104.
Пахалюк 2018 – Пахалюк К. А. Историческое прошлое как основание российской политии. На примере выступлений Владимира Путина в 2012-2018 гг. // Полития. 2018. № 4. С. 6–31.
Пахалюк 2024 – Пахалюк К. А. Память о Холокосте и нацистских преступлениях в современной России: от плюрализма групп жертв к «геноциду советского народа» // Холокост и еврейское сопротивление во время Второй мировой войны. Региональные особенности на Северном Кавказе и в других регионах СССР. Иерусалим, 2024. С. 213–242
Пленарное заседание 2023 – Пленарное заседание Всемирного русского народного собора // Президент России. 2023. 28 нояб. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/72863.
Подписание 2022 – Подписание договоров о принятии ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей в состав России // Президент России. 2022. 30 сент. URL: http://kremlin.ru/events/president/news.
Пресс-конференция 2022 – Пресс-конференция по итогам российско-германских переговоров // Президент России. 2022. 15 февр. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/67774.
Прилепин 2023 – Прилепин З. Координата Z. М.: АСТ, 2023. 347 с.
Регионы 2023 – Политика памяти в России – региональное измерение / Под ред. А. И. Миллера, О. Ю. Малиновой, Д. В. Ефременко. М.: ИНИОН РАН, 2023. 471 с.
Смириться 2023 – Смириться с неизбежностью. Как россияне оправдывают военное вторжение в Украину? Осень – зима 2022 / Под ред. С. Ерпылевой, С. Каппинен. Б. и., 2023. URL: https://drive.google.com/file/d/1j8EhDTFJu5vnzz-gjKzF7DmYPTH3V8ni/edit.
Суд ООН 2024 – Суд ООН решил рассмотреть иск Украины к России, поданный из-за слов Путина о «геноциде» в Донбассе // BBC News. Русская служба. 2024. 2 февр. URL: https://www.bbc.com/russian/articles/cldqnewq9q9o.
Такер 2024 – Такер Карлсон: «Денацификация — одна из самых глупых вещей, что я слышал» // Meduza. 2024. 29 февр. URL: https://meduza.io/news/2024/02/29/taker-karlson-denatsifikatsiya-odna-iz-samyh-glupyh-veschey-chto-ya-slyshal
Тугузов 2023 – Тугузов А. Бурную дискуссию в Казахстане вызвало открытие памятника Александру Невскому в Алматы // 360. Info.kz. 2023. 13 июля. URL: https://365info.kz/2023/07/pomoshhnik-putina-udivilsya-chto-v-almaty-ne-rady-pamyatniku-aleksandru-nevskomu.
У Путина 2023 – «У Путина три советника — Иван Грозный, Петр Великий и Екатерина Великая»: как было принято решение о вторжении в Украину // Агентство. 2023. 23 февр. URL: https://www.agents.media/putin-peter-great-ft/.
Фокин, Козлов 2023 – Фокин А., Козлов Д. Витязь на распутье: российские исследования памяти на рубеже 2010–2020-х годов // Laboratorium: журнал социальных исследований. 2023. № 1. С. 75–99.
Шнирельман В. А. Великие даты, или Как государственная политика памяти конструирует историю // Versus. 2022. № 2(5). С. 124–151.
Эрлих 2016 – Эрлих С. Е. Война мифов. Память о декабристах на рубеже тысячелетий. СПб.: Нестор-История, 2016. 552 с.
Юрчак 2016 – Юрчак А. «Это было навсегда пока не кончилось». Последнее советское поколение. М.: Новое литературное обозрение, 2016. 664 с.
[1] Участникам торжеств, посвящённых открытию в городе Алма-Ате памятника князю Александру Невскому // Президент России. 2023. 23 июля. URL: http://kremlin.ru/events/president/letters/71662.
[2] Возложение венка к мемориалу в Бишкеке // Президент России. 2023. 12 окт. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/72484.
[3] Встреча с членами Общественной палаты // Президент России. 2023. 3 нояб. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/72672.
[4] Смириться с неизбежностью. Как россияне оправдывают военное вторжение в Украину? /
Под ред. С. Ерпылёвой и С. Каппинен. Без места, 2023. URL: http://publicsociology.tilda.ws/report2.
"Историческая экспертиза" издается благодаря помощи наших читателей.